— Миледи, — забубнил неугомонный призрак. — Я уже второй день не вижу вашего доблестного рыцаря. Он в отъезде?
— В отъезде, — согласилась я. — В бессрочном.
— Как это? — с недоумением спросил Ромео.
— Да нет у меня никакого рыцаря, отстань, — отмахнулась я. И кто меня только за язык тянул?
— О-о-о! — восхищенно протянул Ромео и, по-моему, пару раз подскочил на месте. Очень трудно следить, что делает призрак, если он выглядит как грязное пятно. — Так на ваши руку и сердце нет претендентов! Миледи, не беспокойтесь, я буду вашим рыцарем. Я буду защищать вашу честь со шпагой в руках и заколю любого, кто посмеет усомниться в вашей скромности, честности и непорочности.
Я польщенно закраснелась. Потом опомнилась.
— Какая шпага, какой рыцарь? Ромео! Ты что, забыл, что ты призрак и ничего не можешь, кроме как болтать без умолку и сквозь стенки шастать? И вообще. На дворе 2008 год, я и сама свою честь защищу… защитю… короче, сама справлюсь с помощью газового баллончика или скалки.
— Миледи! — протестующе взвыл призрак.
— Цыц, — коротко аргументировала я.
Время девять вечера, жрать охота — хоть холодильник начинай грызть. Кстати, что там у нас? О, колбаска! Нет, странная она какая-то, бледно-зеленого оттенка. Я осторожно нюхнула изучаемый продукт и, зажимая нос, поспешно выкинула его в мусорное ведро. Так, что тут еще? Ничего? А в морозилке?
Морозилка порадовала половиной пачки пельменей. Жадно облизываясь, я налила в кастрюльку воды, засыпала пельмени и побежала за пакетом с бумагами. Как раз пока сварится, успею просмотреть.
В коридоре меня насторожило странное хлюпанье, словно где-то просачивается вода. Повертев головой по сторонам и тщательно прислушиваясь, я никак не могла уловить источник непонятного звука. В конце концов, списав это на слуховые галлюцинации от голода, я подхватила пакет, выключила свет, развернулась и…
У стенки плакал Ромео. Честное слово, плакал навзрыд крупными серебристыми слезами, промокая их прозрачно-белым платочком. Мне стало стыдно.
— Ромео, — осторожно позвала я. Тот только всхлипнул в ответ.
— Эм, Ромео, не плачь, пожалуйста, — рыдания усилились. — Я сожалею, что наговорила тебе тут… — Ромео высморкался в свой призрачный платочек. Блин, ему же, по-моему, и двадцати нет. Не было. — Ромео, тебе сколько лет было на момент смерти? — осторожно поинтересовалась я.
— Де… Девятнадцать, — всхлипывая, ответил мне призрак.
Мда. Нет, не было и не будет. Умер в самом расцвете, когда в теле присутствуют одни гормоны, а голова забита всякой романтической чепухой. Нехорошо, тетенька Ира, маленьких обижать.
