— Почти всегда.
— А я бы сказала, что ты просто охмуряла.
— Никогда не охмуряю замужних женщин, — возразил он с совершенно честным лицом. Правда, что ли? Как-то я не была убеждена, что поверила ему до конца. И он, кажется, это понял. — А тебе показалось, что я ее охмуряю? — спросил он с напором.
Я посмотрела на выражение его лица — почти то же, что обычно. Но обычно он как раз охмурежем и занимается.
— Может быть.
Он тут же оказался рядом со мной, улыбаясь, как законченный псих.
— Это значит, я последнее время недостаточно активно охмурял тебя. — Он схватил меня за руку и покрыл эту руку поцелуями сверху донизу, мыча, как влюбленный француз: — М-ма, м-ма, м-ма, шарман, мадемуазель!
— Господи, какой же ты козел!
Вопреки моему возмущению это было щекотно, и когда он добрался до кисти, я уже смеялась — но тут он остановился в неподдельном ужасе.
— Что за хрень?
Вот тебе и повеселились. Смешок у меня пересох, как ручей в пустыне.
— На сборщика нарвалась, — объяснила я кратко.
— Надеюсь, ему хуже пришлось, чем тебе.
— Это вряд ли. Он сбежал прежде, чем я успела что-нибудь сделать.
— Женщина, тебе нужен телохранитель.
— Пожалуй, я сама виновата. Он был очень зол за того сборщика, что я убила вчера. Ты же знаешь поговорку: сперва смотри, в кого стреляешь.
— Поговорка?
— Ага. И она, кстати, относится и к тому, с кем можно дружить на работе. Ты понимаешь, что ты своих новых друзей, быть может, усадил в один зал с Чень Луном?
— Вообще-то да. Насколько я понимаю, их папочка — один из его акробатов, и они на какое-то время в его власти. Это еще значит, что они могут чего-то знать, что нам поможет.
— Ты не слишком уверен в изобретениях Бергмана?
— Просто строю запасные планы на всякий случай.
Я посмотрела на этого жеребца двадцати шести лет, который любит женщин и детей, но не женат, который потерял свой бизнес, но нашел способ продвигаться дальше, который хлопает пузыри жвачки, как шестиклассник, и умеет принимать точные, обдуманные, профессиональные решения.
— Не приходится удивляться, что ты вписался. Ты такой же завернутый, как мы.
Он повел бровями, будто на что-то намекая.
— У тебя ушло очень много времени, чтобы это понять. Кстати о времени: уже почти стемнело, дорогая моя красавица. Не пора ли тебе облачиться во что-то, не столь непрозрачное?
Сценический костюм. Я так глубоко ушла в отказ от танца живота, что даже еще костюма не видела. Так, если я хочу что-нибудь подогнать в костюме, который обещает быть слишком сексуальным, то заняться этим надо сейчас. Я выбежала из-под тента, наполовину желая, чтобы недавно обретенная неуклюжесть позволила мне сломать ногу по пути к шкафу и, насколько я могла судить, к ожидающей меня мрачной судьбе.
