Пальцы ждали моего решения. Я разглядывал их, моих разумных помощников, моих маленьких верных товарищей, с ногтями, обкусанными в часы раздумий и неудач. Я вспоминал всю нашу совместную жизнь: когда мне было плохо-и им плохо; когда мне хорошо – и им хорошо. Я делился с ними всеми горестями и всеми благами. Как же я мог отказать им в том, что имел сам – в независимости?
И я махнул рукой:
– Валяйте!
– Ура! – закричал Указательный. – Разогните спины, братишки! Больше мы не зависим от человека. Он сам по себе, а мы сами но себе.
Безымянный палец плакал от счастья. Средний бросился на грудь Большому. Мизинец отплясывал какой-то лихой танец. Указательный крикнул:
– А ну, ребята, щелчок в его честь!
И щелчок в мою честь прозвучал как салют.
Я подумал:
"Так уж и быть, пусть этот день станет для них праздником. Сказку я допишу завтра, а сегодня не возьму в руки ни пера, ни книги – дам пальцам полный отдых; пойду гулять".
И вышел на улицу.
Мои пальцы выделывали черт знает что. Они сжимались, разжимались, растопыривались, дергались, показывали прохожим фигу. А на углу Невского проспекта и Садовой улицы, в самом людном месте города, вдруг залезли за вырез рубашки и стали почесывать меня под лопаткой.
– Ну как же так, – уговаривал я их, – что вы, ребята, со мной делаете? Полезайте лучше в карман.
– Какая же в кармане независимость? – хохотал Мизинец.
А Указательный палец сказал:
– Нот уж, спасибо! Теперь вы в свой карман меня не заманите. Лучше я залезу в карман вон того прохожего. – И он весело потянулся к карману какого то толстенького человечка, важно шествовавшего под соломенной шляпой.
Я закричал:
– Назад! Сейчас же назад!
Но он уже уцепился за чужой карман, а меня успокаивал:
– Мы только заглянем туда. Мы ничего не возьмем. Чего вы волнуетесь?
Я отдернул руку и отскочил от прохожего, чуть не сбив с ног какую-то милую девушку, которая с тяжелой кошелкой в руках, по-видимому, возвращалась из магазина.
– Ах, извините, пожалуйста, – сказал я ей, и в это время услышал голос своего Безымянного пальца.
– Какие пальчики! – воскликнул он. – Боже мой, какие пальчики!
И все мои пять пальцев стиснули нежные пальчики девушки.
Девушка закричала:
– Нахал! Как вам не стыдно?
Я закричал:
– Хулиганы! Сейчас же отпустите ее руку!
Где тут! Мой Безымянный палец уже обвился вокруг девичьего мизинчика. Большой палец прижался своим толстым брюхом к указательному паль чику девушки. И даже Мизинец, мой наивный ма лыш Мизинец, не желая отставать от других, игриво щекотал девичью ладонь.
