— Моя тайна романтичнее, — ответил лорд. — Вы знаете, из отдушины трюма слышен звериный вой!
— Вой собаки!
— Нет, крупного хищника. Я думаю, что эти русские дикари упаковали свои дурацкие спички, не отсортировав от них медведей, которыми усыпана, как перцем, их дурацкая страна. Хотите послушать?
И молодые люди отправились в сторону капитанской рубки.
Действительно, из изогнутой горловины отдушины доносился сдавленный рев или вой.
— Вы знаете, лорд, — сказал футболист, — по-моему, там в трюме два зверя — один ревет, другой воет: прямо русская музыка. Доложим капитану.
— Капитан занят, — возразил лорд, — он все время говорит по радио со своей любовницей. Кажется, разговор интересный, я пробовал подслушивать своим приемным аппаратом: он сплетничает ей о пассажирах, а она — о своем муже. В промежутках они играют в шахматы. Я проверяю их ходы по своей доске, но мне это уже надоело.
— Мы ничего не расскажем капитану, — у нас должно быть свое развлечение на 20 оставшихся дней пути.
— Я берусь выследить зверя; мое ружье для охоты со мной, и, клянусь филейной частью моего сжаренного маорисами прапрадеда, я первый в мире убью медведя в спичечных зарослях.
— Итак, до ночи.
Друзья разошлись.
Пароход между тем уже был в середине Ла-Манша.
Ночь на этот раз наступила раньше захода солнца: внезапно на воду упал туман — так густо, что с середины палубы не было видно борта. Пароход пошел тише, крича сиренами и звоня в колокол.
Где-то справа и слева кричали и звонили другие пароходы. Туман был бледно-серого цвета, цвета морской воды.
Казалось, море встало вокруг парохода и обернуло его кругом своею серою пеленою, как бумагой. Помощник капитана приказал остановить два турбогенератора, и пароход пошел, имея всего одну машину.
Туман все густел, на палубе все притихли: говорили вполголоса и нехотя.
— Отчего мы не остановимся? — спросил футболист.
— Нас несет течение, — ответил ему из тумана голос, по которому он узнал лорда, — и, кроме того, нам все равно стоять или идти — опасность одинакова. Идемте в бильярдную, там нет тумана, и я покажу вам русскую партию. А тут смотреть нечего, ясно, что ничего не увидим.
— Господин лейтенант, — подошел к помощнику капитана, находящемуся на палубе, молодой матрос, — разрешите доложить, в трюме кто-то воет и ревет.
— Идите к чертям, Джон, — ответил лейтенант, — не лезьте с пустяками.
На сердце бедного офицера было неспокойно, — вести судно в такой туман очень ответственно, а капитан все еще не выходил на рубку.
