— Скорее, Анхас-бари, — хмыкнул Хорни. — Как бы то ни было, божественная кровь есть во всех нас.
— Да. Но боги не захотели, чтобы отродья Шуммакаша жили вечно и дали нам смерть. Но еще у нас есть воля. Так мы считаем. И каждый волен выбирать — божественная кровь или кровь Шуммакаша. Когда мы умрем, мы пойдем либо к богам, либо к диккахам. Все зависит от того, какой крови мы дадим в себе власть.
— Очень доходчиво излагаешь, эшхани, — кивнул Хорни. Я не понимала, смеется он или нет. — Очень. Но это вызывает еще такую кучу вопросов, что я даже говорить об этом не хочу. Наши легенды говорят о великих героях, которые возглавили поход на новые земли, где жили могучие колдуны, которых мы истребляли и забирали их женщин. И их нечестивые боги исчезли вместе с ними. А в Саллане говорят, что "люди богов" долго жили по соседству с их предками, но те, вроде бы, сами были какие-то особенные и соперничали с ними пред ликом богов. Ну, потом, как водится, они их, людей богов, то есть, изгнали куда-то, но вот куда — кто знает. Они и богов изгнали.
— Как же — без богов? — опешила я.
— А вот так, — Хорни стукнул по столу серебряным стаканом. — Я в Саллане не бывал, но хотелось бы. Только вот сейчас война…
— Как же — без богов? — повторила я. — Как же они живут?
— Да вот живут. Ничего, вот посмотришь на кранки, так поймешь. Они даже внешне на прочих людей не очень похожи. Вот они откуда взялись — вопрос.
— То есть? — я только потом поняла, что уже совсем не думала о Кайале.
— То есть… Если люди богов куда-то ушли, часть их куда-то ушла, то должно быть это "куда-то". Может, об этом знает наша старая кровь? Или мы помним из смутных, нелепых легенд? Об этой Багровой Мгле, эти таргерайнские байки о Вратах, все эти тоскливые песни о крае света и Блаженных Землях… Знаешь, эшхани, когда я иногда стою на берегу моря и смотрю на ветреный закат, мне становится невыносимо тоскливо, меня словно тянет куда-то, будто меня зовут… Это всегда бывает на грани дня и ночи, на грани времен года, когда между одним и другим образуется какой-то еле уловимый разрыв, трещинка толщиной в волос… И я слышу… ладно, эшхани, я не буду забивать тебе голову глупостями. Главное — все уляжется. Все еще будет хорошо.
Почему-то я верила ему. И верила тому, что я еще все увижу, узнаю сама. Я уже исподволь была готова покинуть Эшхарин.
Я не ожидала увидеть Кайаля. Он вошел в мою лавку, почти такой же, как и раньше, и сердце у меня болезненно-радостно запрыгало — может, все это было только сном и я сейчас проснулась?
