Серник уже только кивал. Гость закончил инструктаж. Он встал и направился к двери.
— Сколько тепе фоопще нушно ориона? — хрипло спросил Серник.
— Мноко, — черный орий развернулся у двери и повторил: — Мноко. И хоть ши-ту я тепе путу присылать ощень мноко, не путь слишком щетрым… Та, фот щто! Отфети меня к Хелу… Фот уш по кому я тейстфительно соскущился.
— Сейщас, — Серник спрятал подаренный сверток в сейф и повел гостя за собой. — Ты так сфопотно хотишь по острофу… феть ты ф росыске. А если кто усснает?
— Фы тут фсе спите на хоту, кто усснает? Щтопы усснать, нато хотя пы класа от семли потнять и поклятеть на меня… Та, умело мешшхи фас спеленали… — гость шел за Серником, в сторону от рудника. Наконец тот вышел на дорогу между плантациями и, указав направление, сказал:
— По прямой ити, слефа уфитишь пещеру. Фокрук фхота натпись — молитфа. Мешхи понащалу пропофали сакрыть храм, но мы отстояли… такая переписка, пюрократия… но расрешили.
— Это хорошо, — гость остановил уходящего Серника, — я у тепя еще пояфлюсь…
— Когда?
— Не фашно, кокта нушно путет. Ты, клафное, напери мне три ящика.
Гость качнулся в сторону и пропал, только взметнулись клубы пыли, указывая его движение по дорожке.
Серник понюхал пальцы, еще пахнувшие кровью.
— А щто? Мошет, и фернем сепе пылую слафу тетей нощи… (2) "Плакослофенна Нэре и топра к щатам сфоим", — произнес он начало орийской молитвы.
На дороге оседала пыль.
_________________
(2) Ории сильно шепелявят, их разговор лучше читать вслух — так понятнее.
(3) Дети ночи, Дети Нэре — богини ночного времени и холодного расчета, выгоды — самоназвание ориев.
Поздний зимний вечер опустился темно-синим покрывалом на пригород окружного центра Гразид, герцогства Норскап. Лекарь Орзмунд год назад переехал сюда в новый дом, специально построенный по особому проекту: в комнатах первого этажа входные и внутренние двери высотой четыре метра, а потолки в комнатах — все пять. Зачем так? Лекарь Орзмунз оперировал гендеров — трехметровых человекообразных существ. Вот для них он и спроектировал новый дом, разместив на первом этаже комнаты-палаты и операционную с огромным столом.
Из множества окон его дома светились только два.
В уютно обставленной комнатке, в большом кожаном кресле, забравшись с ногами, сидела девушка с косой до лопаток и читала книгу. Она задумчиво играла кисточкой, получившейся на конце — то помахивала ею, как веером, то щекотала себя по носу — и водила пальцем по строчкам.
