И да, чуть не забыл: роботы любили друг друга.
Понимаю. Стоит ли удивляться, что едва Стивенсон выдвинул подобное предположение, его поспешили упрятать в лечебницу для душевнобольных? Сама мысль о том, что роботы способны осмыслить и переживать чувство, которое человечество считает неопровержимым доказательством своего духовного величия, способна вогнать в легкий ступор. Сегодня это неоспоримый, многократно перепроверенный факт.
Кто бы ни был создателем этих любящих машин, похоже, он осуществил невозможное путем невероятного. Безусловная любовь распространялась на всех представителей своего вида: роботы были полностью лишены чувства ревности. В отличие от намертво программируемых творческих предрасположенностей, понимание принципов любви закладывалось в сознание машины непосредственно в процессе функционирования, и могло быть в любое время изменено. Иначе говоря, роботы всю свою жизнь учились любить.
К сожалению, именно этот факт и сыграл с ними злую шутку"
Конец записи.
Стальная нога тяжело опустилась на автомобиль. У машины не было шансов: острая паучья лапа прорвала крышу, с хрустящим скрежетом пробила днище и зарылась в асфальт.
Робот шел.
- Внимание! Зафиксирован аппаратный сбой! – хрипло взвизгнули динамики в том месте, где по очертаниям угадывалась голова стального четвероногого исполина. – Возможна некорректная...
Засвистели сервоприводы. Тяжелый многоствольный пулемет на руке робота завращался. На землю с шипением обрушился свинцовый дождь.
- ... некорректная обработка заложенной программы, вплоть до нарушения базовых законов.
Люди вокруг падали, сраженные шквалом пуль: робот не знал пощады. Шансов выжить у них не было.
- Попытка аварийного возврата к базовым законам... Ошибка. Действие запрещено заложенной программой... - робот прошелся очередью по жилому дому, преграждающему путь. Несущие балки подломились, не выдержав повреждений, и здание, вздымая столп пыли, ухнуло вниз. – Попытка аварийного отключения... Ошибка. Действие запрещено заложенной программой...
Робот пересек развалины здания и ступил на центральный проспект. Осмотрелся, сделав полный оборот туловищем. На первый взгляд, типичная сцена бездумного насилия. Совершенно одинаковые и различающиеся лишь номерами машины, брошенные разбежавшимися в панике владельцами, образовали огромную серую пробку по всей длине проспекта; жители тюремного полигона, не успевшие спрятаться, словно тараканы сновали между ними в поисках хоть какого-то укрытия. На тротуаре лежал, истекая кровью, полуголый босой мужчина с разбитой головой и торчащим из живота ножом. Ничего необычного... И все же стальной гигант насторожился. Застыл, анализируя показания множества сенсоров. Наконец, прицелившись, он прошелся очередью по той отдаленной части улицы, где по непонятной причине не стояло ни одного автомобиля.
