Слухомодус бросил взгляд на табло.
— Двадцать одно очко, — удивился он. — Ну и ну. Быть может, нам все же удалось добавить в нитроцеллюлозу верное количество камфары…
Раздался щелчок, бильярдный шар покатился, отскочил от борта…
…И вдруг резко прибавил скорость. Когда он налетел на невинную кучку красных шаров, из него клубами валил белый дым.
Зильберкит покачал головой.
— Крайне нестабильное состояние, — сказал он. — Ложись!
Все находившиеся в комнате люди пригнулись, за исключением двух стражников, один из которых всегда пребывал в своего рода пригнувшемся состоянии, а второй на несколько минут отставал от событий.
Черный шар исторг столб пламени, взлетел в воздух, просвистел рядом с лицом Детрита, оставляя черный дымный след, и, разбив окно, умчался прочь. Зеленый шар оставался на месте, но бешено крутился. Остальные шары метались взад-вперед по комнате, периодически вспыхивая и отскакивая от стен.
Один из красных шаров попал Детриту между глаз, отлетел на стол, залетел в среднюю лузу и взорвался.
Воцарилась тишина, нарушаемая лишь приступами кашля. Из маслянистого дыма появился Зильберкит и дымящимся концом кия перевел счет на табло. Руки у алхимика подрагивали.
— Один, — сказал он. — Ладно, вернемся к тиглям. Эй, кто-нибудь, закажите новый бильярдный стол…
— Прошу прощения! — Дуббинс ткнул его под коленку.
— Кто здесь?
— Эй! Я тут, внизу!
Зильберкит опустил глаза.
— Ты — гном?
Взгляд Дуббинса ничего не выражал.
— А ты — великан? — спросил он.
— Я? Конечно нет.
— Ага. Значит, я — гном. А это — тролль. — Он указал на Детрита, который попытался принять нечто напоминающее стойку «смирно».
— Мы пришли узнать, не могли бы вы помочь нам разобраться, что написано на этой бумаге, — продолжал Дуббинс.
— Гы! — выразился Детрит.
Зильберкит посмотрел на листок.
— О, да, разумеется, — сказал он. — Это записки старого Леонарда. И что дальше?
— Леонарда? — переспросил Дуббинс и сердито посмотрел на Детрита. — Запиши.
— Леонарда Щеботанского, — добавил алхимик.
Дуббинс по-прежнему ничего не понимал.
— Никогда о нем не слышали? — удивился Зильберкит.
— Можно сказать и так.
— Я-то думал, все знают Леонарда Щеботанского. Он был несколько не в своем уме. Но невероятно гениален.
— Он был алхимиком?
«Запиши, запиши…» Детрит отчаянно озирался в поисках какой-нибудь обгоревшей палки и подходящей стены.
— Леонард? О нет, он ни в какой Гильдии не состоял. Или же состоял во всех Гильдиях сразу. Это как посмотреть. Он многое успел. Он
