— Вы правы, сир, — ответил Эгг. — Мы встречали его три дня назад. Это горбатый септон, который проповедовал против лорда Кровавого Ворона.
Теперь он припомнил. Это действительно был тот праведник, давший обет Семерым, хотя его проповеди и призывали к измене: «Его руки обагрены кровью брата и юных племянников, — обращался горбун к толпе, собравшейся на рыночной площади. — По его приказу пришла тень и задушила сыновей храброго принца Валарра во чреве их матери. Где теперь наш юный принц? Где его брат, дорогой Матарис? Куда делись добрый король Дэйрон и бесстрашный Бэйлор Сломи Копье? Их всех призвала к себе могила, всех до одного. Он один уцелел, и как белая ворона с окровавленным клювом сидит на плече короля Эйериса и каркает ему в уши. Печать ада на его лице и в пустой глазнице. Он принес нам засуху, чуму и смерть. Я обращаюсь к вам, восстаньте и вспомните об истинном короле, ждущем за морем. Есть Семеро богов и семь королевств, и семь сыновей у Черного дракона! Восстаньте, лорды и леди. Восстаньте, вы, храбрые рыцари и крепкие труженики, низриньте Кровавого Ворона, этого мерзкого колдуна, иначе пусть прокляты будут на века ваши дети и дети ваших детей».
Каждое слово являлось изменой. И все равно, для него было потрясением увидеть его голову здесь, с пустыми глазницами.
— Точно, это он, — сказал Дунк, — вот и еще одна веская причина покинуть этот город.
Он пришпорил Грома, и они с Эггом под тихий звук дождя проехали под аркой ворот Каменной Септы. В одной загадке спрашивалось: «сколько глаз у Кровавого Ворона?». Ответ: «тысяча и еще один». Кое-кто утверждал, что Десница Короля изучил темные искусства и умеет менять лица, превращаться в одноглазого пса и даже обернуться туманом. Люди рассказывали, что за его врагами охотятся стаи серых волков, а вороны-падальщики служили шпионами и нашептывали ему на ухо тайны. Дунк нисколько не сомневался, что большинство этих историй были не более, чем сказками. Но никто не сомневался в том, что у Кровавого Ворона повсюду были шпионы.
Однажды он собственными глазами видел Кровавого Ворона. Кожа и волосы Бриндена Риверса были выбелены как кость, а его единственный глаз, второй ему выбил его сводный брат Злой Клинок на Красном поле, алел, как кровь. На шее и щеке у него были давшее ему прозвище родимые пятна, цвета пролитого вина.
Когда город давно остался позади, Дунк прочистил горло и сказал:
— Нехорошо рубить септонам головы. Вся его вина в болтовне. А слова лишь ветер.
