Ватага веселых молодцов, горланя своего "Храброго Фосса", ворвалась во двор.
- Вот ты где! - с недобрым удивлением гаркнул один из них, - давай, батя, водку живее!
- На! Ищи, сукин сын, свою водку: нету у меня больше ничего!
- Ты как с бойцами разговариваешь, шпак? Мы тебя от куроцапов защитили!
- Вот последнюю бутылку господину продал!
Гренадеры как по команде повернулись на Джакоба и стали примериваться к нему жадными взглядами.
- А и вправду господин! Да ты не куроцап ли, не ферфлюхтер?
- Как есть ферфлюхтер!
- Пусть он скажет!
- А что разговаривать - национализировать излишки! А добром не отдаст - надобно будет наказать за противность!
Джакоб удовлетворенно улыбнулся.
- Давай, давай, - брезгливо бросил он гренадерам, - Ну-ка, топай отсюда! Веселися храбрый макрорус!
Гренадеры этого, честно, не ожидали никак. Некоторые даже действительно сделаи движение уйти.
Джакоб до крови сжал зубы, лицо его дрожало от радостной ярости, но рука, выхватившая шпагу, была тверда.
. . . . . . . . . .
Усталый прохожий, идет он по окраине города, где цепочка фонарей обрывается в белесую черноту. Вот уже скоро рассвет, а ему все не легче.
Буря прошла, но тротуар и рельсы совершенно засыпал почти теплый снег, который, как манная каша из доброй шотландской сказки, - все валит и валит, налипая на кружево развалин и мясо кирпичей сломанных домов.
Усталый прохожий представляет себе какую-нибудь встречу - вряд ли здесь встретишь женщину... Ну, старичок, толстый дедушка с волосами как пух, пьяный... Нет, старый хрыч, ты и днем надоел.
Все же женщина, изящная дама былых времен, и нет грязи под цоканьем ее копытец. Фонари нерезким светом освещают снизу ее лицо сквозь вуаль, или нет? - паутина проводов это, а не вуаль.
Какая странная, совсем не детская улыбка!
Она наклоняет голову, от смущения ее лицо...
- Конечно, но не говорите так громко при них...
Пьяный старик с волосами как пух, блестит щелочками глаз - уж не смеешься ли ты надо мной, старый хрыч?
Синюшный заспанный юноша, закатив глаза, передвигается вперед, как механическая кукла.
- Я вижу, вашим спутникам нет дела до вас - позвольте быть провожатым?
Ее сверкающая рука медленно показывается из муфты.
Эй, прочь с дороги! Но так и есть - юноша задевает окаменевшего старика и боком валится в снег, продолжая равномерно елозить ногами. Сонная слюна течет ему на жабо.
Дорогая, пусть их! Что нам за дело до них? Пусть торчит в снегу твоя шутовская гвардия, задрав вниз руки, как пугала!
