— Как будто он не твой сын. Или ты…
— О, сестра… — В его голосе слышалась мольба. Она искала ссоры, но он не был расположен ссориться. Поистине, женщинам трудно что-нибудь понять. Женщина остается женщиной, если даже ее удается спасти от козней дьявола. Нужно защитить сына, ее и его сына. Сын должен расти под сенью Всевышнего. Нахмурив брови, он взглянул на жену. Это она заставила его согрешить. Но то было так давно, теперь его душа спасена. А Джон не должен пойти по пути греха.
— Прикажи нам уехать. И мы уедем. Ты же знаешь, я всегда готова это сделать. Вернуться в Форт-Хол. Тогда…
— О, сестра, — торопливо прервал он ее. Он всегда называл ее сестрой. Сестрой во Христе, Но иногда он сомневался, спасена ли она на самом деле. И в душе все время молился: "Господи, будь с нашей сестрой… Сузаной". Вслух он продолжал — Ты ведь знаешь, я хочу" чтобы наш сын вырос в вере".
— Но зачем его так терзать! Ты приучил его бояться тебя!
— Почему?! У него нет причин меня бояться. Я зла ему не желаю.
— Желаешь! Ты… ты… всегда был жесток с ним… — Она резко поднялась с места. Кожура с подола скатилась в груду очисток на полу. — Стенли!
— Сестра!
Его напугала твердость в ее голосе. Она прежде не была такой. Господи, спаси ее от лукавого. Спаси ее сейчас, сию же минуту. Ока не ведает, что говорит. Стенли отвел глаза. Удивительно: он, кажется, боится жены. Скажи это кому-нибудь в деревне, не поверят. Он взял в руки Библию — в воскресенье он должен читать проповедь братьям и сестрам to Христе.
Сузана, довольно высокая, худая женщина, со следами былой красоты, села и снова взялась за картошку. Она думала о сыне и не могли понять, чем он обеспокоен. Может, его страшит предстоящая дорога?. А Джон тем временем бесцельно брел по тропинке, которая вела от дома. Ом остановился у большой акации, откуда была видна вся деревня. Крыша к крыше теснились островерхие хижины-мазанки из травы и глины, устремившие свои опорные колья к небесам. Из хижин поднимался дым — значит, многие женщины уже вернулись с полей.
На западе солнце спешило к себе домой, за туманные холмы. Джон снова взглянул на груду хижин. Maкено — одно на тех новых, быстро выросших сел, что возникли по всей стране во время мау-мау. Оно выглядело так уродливо! В сердце поднялась боль, и он готов был закричать: "Я вас ненавижу, ненавижу! Вы поймали меня в капкан! Прочь от вас! Если бы не вы, этого бы никогда не случилось!" Но он не проронил ни слова.
