На столе в кабинете прокурора Бериндея меня уже ждет дымящийся кофе. Кабинету него не очень-то просторный, зато сидит он в нем один. Он просто-таки рассыпается сегодня в любезностях, слоено я пришел к нему в гости, а не по уголовному делу. Собственно, он и всегда гостеприимен, но сегодня у него на это особые причины: сегодня он отфутболит мне дело Кристиана Лукача.
— Патрике еще не звонил, — сообщает он, предлагая мне стул.
Я сижу напротив него, между нами — стол. Он пододвигает мне чашечку с кофе, а заодно и папку с делом Лукача.
— Полистайте его, мне надо ненадолго отлучиться. Я скоро.
Я остаюсь один. Закуриваю. Кофе что надо, в самый раз. В папке (дело начато прокуратурой, а закрывать его, по всему видать, придется мне) я нахожу показания Лукреции Будеску. Сразу отмечаю про себя, что записаны они рукой Бериндея и засвидетельствованы кем-то третьим. А объясняется это вовсе не тем, что свидетельница безграмотна, а тем, что, придя в себя после обморока, она не в состоянии была даже расписаться.
Я, Будеску Лукреция, 52 года, место рождения — Бухарест, временно проживающая по улице Икоаней, 31, кв. 5, в качестве домработницы по найму у гр. Цугуй Василе. В связи со смертью Лукача Кристиана, проживающего в том же доме на последнем этаже, имею показать следующее:
В 1970 году, когда студент Кристиан Лукач поселился в мансарде по означенному адресу (мансарда принадлежит его родному дяде, Милуцэ Паскару), он предложил мне, чтобы я раз в неделю убиралась у него и стирала белье. Я согласилась. С тех пор и до настоящего времени я помогала ему по дому, а он соответственно платил мне за услуги. Заявляю, что он человек честный и порядочный. Сегодня, 27 октября 1974 года, встретив меня на лестнице, он попросил зайти к нему в 17 часов, чтобы взять у него белье для стирки.
Не могу точно сказать, было 17 часов или 17.30, когда я поднялась на чердак. Я нашла дверь приоткрытой, постучала несколько раз и, поскольку никто мне не ответил, решила войти. Лукач Кристиан оказался повешен, веревка была привязана к перекладине под крышей. Я начала кричать и потеряла сознание. Тогда собрались соседи, тов. Цугуй позвонил в отделение милиции. Заявляю, что я не притронулась к покойнику, а также к другим предметам в комнате.
Прочитано мной, и я согласна с записанным с моих слов, в чем и расписываюсь. 27 октября 1974 года.
Тут же в папке находилась сберегательная книжка на имя Кристиана Лукача. Счет был открыт 3 октября, и на него было внесено одним махом 17 500 лей. Кругленькая сумма, особенно если речь идет о студенте. С момента открытия счета прошло 24 дня, но вкладчик к вкладу и не притронулся. Откуда эти деньги? Кто их теперь унаследует? Или же самоубийца сделал этот вклад для того, чтобы было на что его похоронить?..
