Здесь
прибывших
проверяли
намного основательнее,
осматривали
сумки, одежду,
Ершик понял,
что так просто
проскочить,
как на Проспекте
Мира, уже не
получится, там
он примелькался,
был не чужим,
вот и пропустили.
Когда последний
человек, отделявший
его от строгого
офицера, вдруг
отошел в сторону,
и Ершик оказался
прямо перед
столом, в голове
все еще обреталась
полная пустота,
никакого плана
действий он
не придумал,
решил сориентироваться
по ситуации:
- Я
потерялся.
Пришел с дядей,
а он, кажется,
уже у вас на
станции. Я на
Кольцевой
задержался.
– И пусть попробует
сказать, что
это неправда!
Все-таки Старый
– не тётя.
Брови
проверяющего
поползли кверху,
этот серьезный
и деловой подросток
с большой сумкой
не внушал ему
доверия.
- Ты
бы на рожу свою
посмотрел,
потерялся он...
Тебя, если захочешь
– не потеряешь!
Что в сумке?
Оружие?
- Нету.
Стрелять не
умею.
-
Откуда ж ты
такой пацифист?
- Чего?
– Что-то это
слово ему напоминало,
и не очень хорошее...
– С Рижской я.
А пис... пф... Как
вы сказали?
-
Пацифист. Это
который, когда
по правой щеке
ударят – левую
подставляет.
Где-то
он уже такое
слышал.
- Так
это не пас..., это
христианин
называется.
Офицер
выпрямился
на стуле, строго
посмотрел на
Ершика.
- Ты
что же, проповедовать
тут решил? Здесь
тебе не Ганза,
коммунисты
этого всего
не признают!
Нет бога.
- А
кто есть?
- Так,
давай-ка тут
без религиозных
дебатов! Верь,
во что хочешь,
только не болтай
здесь на эти
темы. И на вопрос
отвечай. Запрещенная
литература
есть?
- Как
это? Кем запрещенная?
-
Центральным
комитетом. –
Ершик проследовал
взглядом за
указующим
кверху пальцем,
никакого комитета
там не было.
Потолок был
скучным, серым
и закопченным,
смотреть не
на что. Из очереди
за спиной послышался
тихий смешок,
переходящий
в кашель.
- А
запрещенная
литература,
это какая?
- Адам
Смит ваш любимый,
например. А
Ленина, Маркса
у тебя нет?– Он
заглянул в
сумку к Ершику.
- Этих
нет. Ганс Христиан
Андерсен есть
и Кир Булычев,
тоже хорошие
книжки. – За
спиной опять
кто-то всхлипнул,
что он такого
сказал?
- Тебя
как звать?
-
Павленко Ерофей
Шалвович.
Офицер
махнул рукой:
-
Мирохин, пропусти
вот этот интернационал
ходячий, забавный
парнишка...
Следующий!
Вот
здесь он хотел
бы поселиться,
несмотря ни
на каких коммунистов.
Двухэтажная
станция! Большей
безопасности
Ершик не мог
и представить,
странно было
смотреть на
людей сверху
вниз, но он быстро
освоился. Где
еще в метро
открывается
такой обзор
с балкона? Только
в городе, но
туда, он решил,
ему еще рановато.
Комбез по размеру
не подберешь.
