Глупый Крон, как называли его Повелители, был всемогущ.
Если бы они только знали…
— На твоем месте, я бы держал язык за зубами, — предупредил Парис Гарпию.
Оливия быстро взглянула на происходящее из-за плеча Аэрона.
— Почему же? — спросила Кайя равнодушно.
— Ты думаешь Аэрон нападет на меня?
Тебе пора бы знать, что я люблю размять кости в драке.
В бою с маслом.
Губы Париса неприветливо скривились при воспоминании о собственном опыте в таких боях.
С Лисандром.
На это Оливия с удовольствием посмотрела бы.
— Нет, я не думаю, что тебе следует помолчать из-за Аэрона.
Я считаю, что ты намного привлекательнее, когда молчишь.
Послышалось женское фырканье, и Оливия улыбнулась.
Более не опьяненная болью и воспоминаниями, она обнаружила, к своему изумлению, что ее страх демонов затухал.
Может она действительно может справиться с этим.
— Итак, Оливия, — начал Парис.
— Ты как? Чувствуешь себя лучше?
Хотя она и не вышла из своего укрытия, все же ответила:
— Да, спасибо.
— Ммм.
Я бы хотел дать тебе что-нибудь, за что действительно можно поблагодарить.
Это был Уильям, поняла она.
Он был красив, даже слишком, с черными волосами и голубыми глазами.
Он был также неугомонный проказник со странным чувством юмора, которое Оливия не всегда понимала.
"Кто-то надобно удалить кое-что твое для блага женщин."
Это заявление прозвучало от Камео, единственной женщины-Повелительницы.
Ну, только Повелители знали об этом.
Она была одержима демоном Страдания, и все мировая скорбь сосредоточилась в ее голосе.
Именно тогда, Оливии захотелось подарить женщине объятие.
Никто не знал этого, но Камео всегда плакала прежде, чем погрузиться в сон.
Это было душераздирающе.
Возможно…
возможно они могли бы стать теперь друзьями, думала она, опять изумляясь ее затухающему страху.
"А теперь, с дороги" сказал Аэрон, опять беря руку Оливии и ведя ее за собой вперед.
Когда он подошел к столу, он отодвинул стул для нее.
Она держала глаза долу, когда покачала головой.
— Нет, спасибо.
— Почему?
— Я не хочу сидеть одна.
Не после того когда она познала блаженство его близости на ее матрасе и затем в виде трости.
Вздыхая, Аэрон плюхнулся на стул.
Борясь с торжествующей улыбкой, Оливия села на его колени.
Ну ладно, она упала на его колени.
Без возможности использовать его как трость и дальше, у нее не было устойчивости в ногах.
Он напрягся, но не упрекнул её.
Она не имела понятия, как окружающие отреагировали на её действия, потому что держала глаза опущенными.
