Иногда, это хоть немного облегчало его чувство вины.
И затмевало то неразумное чувство гордости, что он испытывал по поводу силы своего демона.
— …уверен, что у тебя всё под контролем?
— Что? — спросил он, отрываясь от размышлений.
Торин опять усмехнулся.
— Я спросил, уверен ли ты, что контролируешь своего демона.
Ты постоянно моргаешь, и твои глаза пылают красным.
— Я в порядке.
В отличие от Оливии, в его голосе не было абсолютной правды.
Одна только ложь.
— Я верю тебе.
На самом деле.
Ну так..
вернёмся к нашему разговору? — спросил Торин.
На чем они остновились, прежде чем он отвлекся? Ах, да.
— Уверен, что ты пришёл сюда не за тем, чтобы сравнивать меня с нашими обрученными друзьями.
Вряд ли я похож на влюбленного глупца, какими все они стали, когда притащили сюда своих женщин.
— Ну вот, этим ты только что испортил три мои следующие шутки.
С тобой не повеселишься.
Точь в точь, что подумал Аэрон, когда Оливия рассказала ему о своих трех желаниях.
И это знание скребло его изнутри, по причинам, которые он не мог объяснить.
— Торин.
Цель твоего визита, пожалуйста.
— Хорошо.
Твой ангел уже создает проблемы.
Некоторые из нас хотят избавиться от нее, а некоторые — оставить.
Я за то, чтобы оставить.
Я думаю, что мы должны привлечь ее на нашу сторону прежде, чем ты заставишь ее ненавидеть всех нас, и она решит помогать нашим врагам.
"Держись подальше от нее."
Аэрон не хотел, чтобы воин приближался к Оливии.
Ничего не возможно было поделать с серебристыми волосами мужчины, его черными бровями и зелеными глазами, которые казалось бы ничего не воспринимают серьезно, доказывая что Торину нет нужды прикасаться к женщине, чтобы завоевать ее.
Торин закатил те глаза.
— Болван.
Ты должен благодарить меня, а не угрожать мне.
Я пришел сказать, чтобы ты спрятал ее.
Уильям тоже хочет, чтобы она осталась, и это он желает быть тем единственным, кто очарует ее.
Уильям, бессмертный с сексуальной зависимостью.
Бессмертный с темными волосами и голубыми глазами, еще больший плут чем Торин.
Воин, высокий, мускулистый, необузданный.
Воин, чьи уникальные татуировки были скрыты под его одеждой.
Если Аэрон правильно запомнил, это был крест на сердце и карта сокровищ на его спине.
Карта сокровищ, шла вдоль ребер, опускалась ниже к пояснице, и, наконец, заканчивалась в районе задницы.
Он был настоящим красавчиком — если верить человеческим женщинам — и воплощением веселья.
Оливии наверно он бы понравился.
Почему Аэрону внезапно захотелось попортить о стену его смазливое лицо? Он никогда прежде не желал подобного, несмотря на настойчивую потребность Гнева наказать мужчину, разбив его сердце на сотню осколков, как тот когда-то поступил с сотней женщин.
