Литта смотрела на него широкими глазами.
— Вредить? Да разве я не знаю! Никогда нельзя!
— Никогда от глупости, никогда от неосторожности. Никогда для собственного удовольствия. Но вот единственный случай: если приходится выбирать между другим и собой, — то надо, разумно, неизбежно повредить другому, а не себе.
— О, Юра! А если маленький вред себе?
— Никакого. Вред другому — это неприятная глупость, вред себе — это, как бы сказать? Ну грех, что ли…
— Я не понимаю… — начала Литта решительно, но Юрий перебил ее:
— Бросим. Ты достаточно поняла. Будь осторожна. А таких крайних положений, где можно впасть в грех, при удаче легко избегать и следует. Прощай, милая, я завтракать не останусь.
Глава пятнадцатая
САШИНЫ ДЕЛА
Левкович все не приезжал повидаться с Юрием. Зато вертлявая и хорошенькая Мурочка весело прилетела к Литте, не обращая никакого внимания на кислую мину графини. Опять утащила Литту в классную.
— Душечка, вы так все и сидите дома? Какая весна! Уж на островах все зелено. Я вчера туда ездила, вот было весело! Скажите брату, чтобы он с нами поехал и вас взял.
— Я никуда не езжу, — отозвалась Литта угрюмо.
— Да плюньте вы на эту старуху! Что она вас взаперти держит! Юрулька не в вас, он бы не высидел! Ах, какой он смешной! Вы подумайте.
И она подробно рассказала случай с красивой m-elle Duclos.
— Преизящная! Удивительнее же всего, что Юрий уже успел ее куда-то спрятать! Я через два дня пошла в гостиницу, — преинтересная француженка! — вообразите, говорят: съехала и адреса не оставила!
— Почему же вы думаете, что Юрий?..
— Да он же ей какие-то письма у нас писал, давал… рекомендательные, что ли… Обещал потом приехать к ней…
— Потом? Письма? — Литта задумалась и неосторожно прибавила: — А какие у нее глаза?
— Вы ее видели? Красивые глаза, светлые очень.
— Где ж я видела? Я только не понимаю, при чем тут Юрий. Ну и уехала. Да и вы при чем?
Мура засмеялась, но вдруг сделала печальное лицо.
— Боже, какие вы все несносные, скучные! Вот вам бы за моего мужа выйти, кузиночка! Он тоже вечно насупленный, вечно с вопросами… То я не так, это не так… Претяжелый характер!
Литта удивленно посмотрела на нее.
— У Саши? У Саши тяжелый характер?
— Ну да! Еще бы не тяжелый!
Мура соскочила с классного стола, где сидела, присоседилась к Литте, на широкое старое клеенчатое кресло, и начала полушепотом, как барышни секретничают:
— Он невыносимо ревнивый, глупо ревнивый. Не могу же я в траппистки записаться? Я уж такая, как есть. Я не виновата, что мне с ним скучно.
