И тут грянул выстрел. Потом — сразу — еще один. И еще, еще, еще…
Гнусный монстр взвыл, дернулся…
Тихомиров почувствовал, как ослабла хватка, и вот уже полетел на пол… А мерзкое трехглазое чудище, завывая, скрылось во тьме!
— Ма-акс… ты жив? — Трушин подобрал упавший фонарик.
Максим передернул плечами и застонал:
— Да вроде бы…
— Сейчас! Помогу подняться… Та-ак… Да! Шею он тебе поцара-а-апал!
— Хорошо — голову не откусил! — Тихомиров устало уселся на пол. — Пойдем-ка скорее отсюда, а?
— Пойдем, конечно, пойдем… вот, обопрись на руку… Говорил же — пацанов надо было взять!
— Ага… толку тут от них, хотя… Выстрелил ты вовремя, спасибо!
Трушин немного помолчал и признался:
— Представляешь, как эту страхолюдь увидел, поначалу совсем про волыну забыл! Что это было, а?
— А черт его… Но, похоже, их деревню я уже видел…
— Да ты что?
— Подожди… потом в подробностях расскажу.
Выйдя на улицу, оба долго не могли отдышаться, а когда пришли наконец в себя, медленно зашагали к горящим огонькам микрорайона.
— Слышь… А наш друг, бомжарик-то, где? — вдруг поинтересовался Трушин. — Чудище, что ли, сожрало? Или сбежал?
— Скорее второе. — Максим хохотнул и сразу осекся. — Леша!!! Так ведь это он чудище-то и позвал!
— Кто? — недоуменно вытаращился «лесовик». — Бомж этот?
— Именно! Помнишь, он свистел зачем-то? Я вот теперь и понял — зачем. Кстати, ты первый свистеть начал… забыл хорошую пословицу про свист и деньги.
— Нет, не может быть, хотя… — Трушин задумчиво почесал голову. — В общем, надо нам с этим бомжиком еще повидаться!
— Ага, так он и будет нас ждать.
— Ничего, зашлю бойцов к той ягуше…
Тускло светили фонари, уютно горел свет в окнах панельных девятиэтажек, озабоченные матери звали с балконов детей.
— Мишка! Давай домой, оболтус!
— Ну мама, ну еще чуть-чуть…
— Я сказала домой, живо!
— Са-ша! Домо-о-й!
Все напоминало те самые времена, которые уже, наверное, пристало называть «старыми добрыми». Времена до того, как…
* * *
Трушин, конечно, послал своих «бойцов», но, как те ни били ягушу, ничего толкового не добились — бомжик как в воду канул. Правда, имя его удалось узнать, вполне подходящее такое погоняло — Гришка Гнус. Но где его теперь искать? А очень похоже — это и был кончик. Кончик одной весьма интересной и жутковатой ниточки, которая еще неизвестно куда могла привести.
* * *
— Артем! — это имя Тихомиров внезапно вспомнил ночью. Сидоров Артем Иваныч, опер, тот самый, с кем познакомились как-то на АЗС. Артем теперь возглавлял один из отрядов ДНД, у Трушина… И Максим встретился с ним уже днем.
