Если кто-то побывал в моем положении, то он не даст соврать: придя в себя, я не представлял, сколько прошло времени. Что-то подсказывало мне, что не меньше, чем три-четыре часа. Я поклялся себе, что никогда в жизни, никогда-никогда не буду больше играть в благородство. «Хорошо то, что хорошо для меня», — вот отныне мой лозунг. А кому это не нравится — пусть делает, что хочет. Если, конечно, сможет.
Пока «не мог» я.
Я не мог передвигаться, дышать без стонов и, по некоторым болезненным приметам я понял, что, видимо, не смогу смотреть на Лену, да и вообще на любую женщину в течение недели как минимум. Кроме того, я не мог узнать, где находятся девушки и что с ними происходит, а самое главное: где моя коробочка.
Еще я не мог ничего со всем этим поделать, и это меня бесило больше всего.
Через некоторое время я впал в легкое забытье, выходя из него только от боли, когда пытался удобнее улечься на бетоне.
Спустя еще некоторое время дверь в подвал открылась, и снова зашла болезненно знакомая мне «сладкая парочка».
— Ресет, — окликнул меня один из них.
Я решил не откликаться, так как уже усвоил, что юмор они понимают весьма своеобразно, а просто сделал вид, что еще не пришел в себя. Сквозь прищуренные веки я наблюдал, как они немного поговорили между собой и направились ко мне.
— Ресет, — еще раз позвал второй, потом что-то пробормотал извиняющимся тоном, а я в ответ заорал от удара по копчику.
Процедура «ресет» была повторена в мельчайших деталях.
«Опять вода», — была первая мысль в моей голове, когда я в третий раз обрел сознание.
— Ты говоришь? — раздался голос босса из-за моей спины. — Говори. Тебя больше не бить, а еще давать еда и вода.
— Не надо «давать вода», — я нервно захихикал. — Моя уже выпить так, что течь из задница. Ву компрене[3] «задница»?
Босс улыбнулся. Из под расстегнутой спортивной куртки выглядывала майка с изображением большого радужного воздушного шара.
— Ты шутить. Это хорошо. Значит, ты пока жить.
— Слушай… э-э-э… мужик, а что, тех, кто не шутит, убивают? съязвил я.
Босс достал из кармана сигару и не спеша раскурил.
— Верно увидел, но неверно понял. Если шутишь, значит жив. Когда умрешь, шутить не сможешь, — босс огляделся, видимо, в поисках стула, но вспомнив, где находится, снова повернулся ко мне. — Можешь звать меня по имени.
— Корел Драв? — переспросил я, вглядываясь в рисунок на его майке.
— Меня звать Лоренцо, — на этот раз он не отреагировал на мою шутку, и я счел это дурным знаком. — Говорить, как сюда попал? Нет? Жаль. Скучно. Прощай.
