От такой работы вся свежесть и красота исчезали за какую-нибудь пару лет.
Итак, его посетительница сумела вырваться из этого ада, тогда как большинство ее товарок в конце концов смирялись со своей участью и оставались там до тех пор, пока возраст не выталкивал их за порог, обрекая на еще более жалкое существование. Как же Марселине Ферро это удалось? Очень немногие женщины находили на это силы… Незаурядный характер? Богатый покровитель? Может быть, торопливость и нервозность, которые не могла скрыть ее наигранная веселость, как-то с этим связаны?.. Эти вопросы лихорадочно крутились в голове Жана и, кажется, не собирались оставлять его в покое.
Он и она поднялись одновременно. На женщине было лиловое платье, подчеркивающее талию и оставлявшее открытыми шею и плечи. В этот момент, когда Жан взглянул на нее, стоящую между столом, смотровым креслом и чугунной печкой, уже остывшей, в этом кабинете, через который ежедневно проходило столько больных, она впервые показалась ему обескураженной.
Жан взял свою сумку с инструментами и водрузил на голову котелок.
— Пойдемте, — сказал он, чтобы нарушить гнетущее молчание.
Когда они оказались на улице, он после некоторого колебания все же пожал ей руку.
— А черная кошка, как на картине, у вас тоже была? — спросил он, все еще не выпуская ее пальцев.
Она лукаво взглянула на него — этот взгляд был по-прежнему живым и ироничным.
— Кошка?.. Ну надо же, вот о чем вы, оказывается, думали!
Что ж, он действительно не заслуживал другого ответа — по крайней мере, сейчас.
— Может быть, я вам об этом расскажу… скоро.
Она произнесла эти слова, будто закидывая крючок с приманкой. Затем, коротко рассмеявшись своим обворожительным хрипловатым смехом, повернулась и стала удаляться по Луврской улице.
В тот день Жан встретился со своей судьбой, но пока об этом не знал.
Погруженный в раздумья, Жан медленно поднялся к себе на второй этаж по каменной лестнице. Сколько раз он торопливо спускался по ней на ночные вызовы… Появление этой необычной женщины, сегодняшней посетительницы, взволновало его больше, чем любой другой визит, а может быть, больше, чем любая другая встреча из тех, что были в его жизни до сих пор, и он смутно чувствовал, что это может сильно поколебать устоявшееся равновесие его повседневного существования. Марселина Ферро…
Дорога домой заняла у него больше времени, чем обычно. То, что он до такой степени поддался внезапному влечению, уже было в каком-то смысле предательством по отношению к Сибилле, и, видимо, поэтому он не торопился возвращаться.
