– Чем занималась? – спросил я.
– Смотрела. Ждала.
– Чего?
– Пока дела пойдут на лад.
– Да, работенка та еще.
Квини тихонько рыкнула во сне.
– Совсем измучилась, бедная, – вздохнул старик. – Чертовы яппи!
И уткнулся в кружку.
– Горького? – предложил я.
– А то. В самый раз по жизни нашей тяжкой.
– Какого именно?
– «Джона Смита», и для Квини.
– А ты что будешь? – спросил я Амариллис.
– То же, что и ты.
Я заказал старику пинту горького и большой виски и пинту для Квини, а нам с Амариллис – по пинте и по большому виски.
– Спасибо, – кивнул старик. – По какому случаю?
– Дама пьет со мной в первый раз.
– Мои поздравления! – Старик отсалютовал нам кружкой. – Дай бог не в последний. Если Господь хотел, чтобы люди ходили трезвые, так зачем тогда сотворил солод и хмель? – Он перелил пинту Квини в плошку, псина встрепенулась на знакомый звук, вздохнула и заработала языком. – А вы, кажись, не из яппи, – дружелюбно добавил ее хозяин.
– Не настолько я молод, да и карьеры вроде не делаю.
– За это и выпьем, – заключил старик и опять поднял кружку. Квини прекратила лакать и рыкнула.
Амариллис сидела в задумчивости.
– За встречу во сне! – сказал я.
Она улыбнулась, заглотнула разом половину виски, уткнулась в стакан и расплакалась.
– В чем дело? – спросил я. – Что стряслось?
Амариллис утерла глаза, высморкалась, допила виски, приложилась к пиву и потянулась за моей рукой.
– Вечно я все порчу, – заявила она.
– Что – все?
Она широко взмахнула свободной рукой, словно попытавшись обхватить ползала.
– Все, чего ни коснусь.
– А поподробнее?
– Не сразу. Думаешь, почему я тебе ничего не сказала – ни своей фамилии, ни телефона, ни адреса? Думаешь, почему я тебе почти ничего о себе не рассказываю? Я просто боюсь того, во что мы можем ввязаться. Я уже пыталась найти людей, которые смогли бы жить со мной в обеих жизнях, но ничего не вышло. Может, с тобой и получится, но я ужасно боюсь, что опять все испорчу, если стану торопить события, а ездить на том автобусе без тебя я не хочу. Знаешь, от чего жуть берет? Я вот думаю, а вдруг жизнь во сне – настоящая, а эта, которая здесь, – только чтоб убить время от сна до сна. Ты со мной?
– Амариллис, я люблю тебя! – Нет, я не собирался этого говорить, да вот вырвалось. Я ведь и правда был в нее влюблен, еще с той первой встречи на «Бальзамической».
– Ох, Питер! – Она схватила мою руку и поцеловала. – Не надо, не влюбляйся в меня пока… а может, и вообще не надо. Если это случится слишком быстро, то и окончится слишком скоро. И будет очень больно. Пойми, ты ходишь по краю пропасти и непременно сорвешься, как только…
