— Здорово, — сказал незнакомец.
Голос у него оказался низким. Он тяжело дышал, как будто бы очень долго шел или бежал.
Ребенок ничего не ответил.
Незнакомец быстро обернулся и огляделся, потом опять посмотрел на мальчика и тихо, без улыбки спросил:
— Ты что, один?
Мальчик молча кивнул.
— Заблудился, что ли?
— По-моему, да, — ответил ребенок.
— Да ничего страшного… Я здесь, на можжевеловой пустоши,[2] все знаю. — И он шагнул к мальчику. — Тебя как зовут?
— Йенс, — ответил мальчик.
— Йенс, а дальше?
— Йенс Давидссон.
— Хорошо, — сказал мужчина. Потом помедлил и добавил: — Ну а я Нильс.
— Нильс, а дальше? — поинтересовался Йенс.
Это было похоже на игру. Мужчина коротко рассмеялся.
— Меня зовут Нильс Кант, — ответил он и сделал еще шаг.
Йенс продолжал стоять на месте, но теперь он больше уже не оглядывался. Трава, камни и кусты — только это и виднелось в тумане. Нильс Кант тоже перестал смотреть по сторонам. Теперь он улыбался мальчику, как будто они были друзья.
Туман вокруг них становился все гуще. Не было слышно ни единого звука.
— Бояться нечего, — заверил Нильс Кант и протянул ребенку руку.
Теперь они стояли совсем рядом. Йенс подумал, что таких больших рук, как у Нильса, он не видел ни разу в жизни. И тут же понял, что убегать уже поздно.
В октябре, в один из вечеров понедельника, Джулии позвонил ее отец Йерлоф. Позвонил едва ли не первый раз за год. Она тут же опять начала думать о человеческих останках, лежащих где-нибудь на каменистом берегу.
Она представляла, что они белые, как перламутр, и отполированы волнами. Они почти светятся между камнями среди морской пены.
Джулия не знала, так это или нет, но она ждала больше двадцати лет, чтобы увидеть их.
Ранее у Джулии состоялся долгий разговор со страховой компанией, довольно неприятный, как и все остальное в тот день, в ту осень и в тот год.
Как обычно, она насколько возможно пыталась оттянуть эту беседу, чтобы не слушать их вздохи. И когда Джулия наконец решила позвонить, то услышала монотонный механический голос, который требовал ее личный идентификационный номер. Женщина набрала свой номер в тональном режиме, ее начали соединять дальше и погнали через телефонный лабиринт, похоже, такой же безграничный, как космические просторы. Джулия с огромным усилием заставила себя продолжать слушать шумы и щелчки в трубке и едва различимый фон, похожий на шум волн где-то вдали.
Иногда, стоило Джулии задержать дыхание и прижать телефонную трубку плотнее к уху, она различала эхо далеких, едва уловимых голосов. Иной раз они звучали совсем тихо, а в другой — резко и пронзительно. Джулии казалось, что телефонные призраки поймали ее в свою сеть — кто-то из вечно умоляющих привидений, чьи голоса доносились из решетки вентилятора на кухне, когда она курила. Обычно она не могла понять ни слова, но все же слушала очень внимательно. Как-то раз она ясно услышала женский голос и отчетливые слова: «Да, вот теперь действительно пора».
