– Не вернется, по крайней мере, сюда, на квартиру. Он свое слово держит.
– Тебе надо отдохнуть с дороги. – Она схватила меня за руки. – Знаешь, что-то опять возникло. Я имею в виду, между нами.
Я знал – она со мной играет, только не понимал, с какой целью. Все равно, моя старая скрипка давно покоится в футляре в ожидании новой музыки – немного Моцарта, немного Баха, между ними Вагнер. У меня возникла идея, что можно сделать для Мэри. Прежде чем оставаться на ночь, посмотрим, какая Мэри пересилит.
– Я выйду ненадолго.
– Можно мне с тобой пойти? Вдруг он…
– Он не придет, я вернусь через час. Сиди тихо.
Я запомнил торговый ряд за углом, надеясь найти там, что нужно. Там нашлось то, что мне было нужно… что было нужно Мэри.
Поехал обратно с другой коробкой, поменьше, чем у нее. Поставил машину, пошел по тротуару. Вышедший из дома Грозный тряхнул головой и буркнул:
– Раздолбай.
Ты никогда далеко не отправишься, Деннис, подумал я. Еще лет двадцать будешь разгуливать здесь, потряхивая ключами, вскрывая ящики комодов с нижним бельем, только к женщине в душу не влезешь. Могу поспорить – он знает, какой размер носит Мэри, и, видимо, его фантазия ограничивается меловыми очертаниями моего тела.
– Не волнуйся, Деннис, долго я не пробуду.
– Скатертью дорожка.
Я мысленно представил стоящие вдоль тротуара музыкальные центры. Наконец-то струнный концерт Джонатана Томаса не будут заглушать непристойные спиричуэлы.
Мэри открыла подъезд на звонок домофона, я пошел к ее двери, на этот раз не запертой.
– Подарок?
– Тебе. Чтобы поправить дело.
Я опустил на пол коробку, открыл дверцу клетки. Самец черепахи высунул голову, видно, гадая, что с ним сейчас сделают проклятые люди.
– Что это?
– Он тебе поможет забыть. Так сделал бы Иисус, имя Которого начинается с «И». Хотя я не такой уж и верующий.
Она села на пол.
– Выходи, черепах!
Клянусь, женские прически по-разному вводят мужчин в заблуждение. Одни носят жесткие шляпы, как черепаший панцирь, а подкладка мягкая. У других волосы длинные, гладкие, а на самом деле короткий жесткий ежик. Третьи меняются в зависимости от разнообразных париков, никогда не догадаешься, что под ними скрывается лысина. Мэри принадлежала к черепашьему типу, прячась под широким чепцом, прической секретарши, стараясь избавиться от болезненной чуткости и в конце концов засыпая с плюшевым мишкой под боком. Теперь игрушки исчезли, она смотрела на меня так, словно видела вместо глаз пуговицы и мягкое плюшевое брюшко. Я сказал себе: «Поосторожней, Джон Томас». Собственно, я с собой не разговаривал, просто все прочие части тела не хотели того, чего хотела одна.
