– Ох, Джон, что он сказал?
– Сказал спасибо, когда я отдал ему тысячу долларов.
– Что?
– Расплатился с ним. Так что за дверью спальни ничего больше не будет. Все кончено. Ищи настоящее секретарское место. Завтра Хесус вернет игрушки, как воскрешенного Лазаря. Деннис их принесет, как только подберет с пола. Я даже не спрашиваю, в чем вообще дело. У меня свои тайны.
– Настоящий «Мальчишка Харди».[13]
– Я устал. На сегодня с меня хватит.
– Дело в черепаховых яйцах.
– В чем?
– Я тебе все объясню. Я поставляю черепаховые яйца из Мексики. Мексиканцы воруют их на побережье. Здешние иммигранты жить без них не могут, поэтому шайки контрабандистов толкают их через границу. Наверняка можно толкать побольше. Я их держу в задней комнате, доставляю заказчикам. Если где-нибудь найдешь подпольную забегаловку, спрашивай черепаховые яйца. Официантка, может быть, посмеется, а может быть, чуть улыбнется и принесет на тарелке яйца исчезающего вида. Я выполнила последний заказ, деньги себе оставила и потратила. Даже не знаю, о чем думала – неужели никто не заметил бы, что не получил за ту партию деньги?… А теперь не смогу взглянуть в глаза своим зверушкам.
– Они плюшевые.
– Они знают.
Она снова заплакала, превратившись в знакомую Мэри, которая выпрашивает поцелуи.
– Хесус не такой плохой парень, – продолжала она. – Не знаю, чем еще занимается, но, по крайней мере, ко мне относится хорошо. Я с ним не сплю, хотя ему хотелось бы. Вот как все началось. У них контора за городом, я пришла на собеседование. Сначала просто записала несколько телефонных сообщений. Сплошь какие-то дикие, международные, по-испански. Потом меня спросили, смогу ли я вести бухгалтерию. Потом спросили, смогу ли работать дома. Потом спросили, смогу ли хранить у себя кое-что и по необходимости доставлять. Объяснили, что именно – я отказалась. Хесус улыбнулся и говорит, что они не выплачивают пособия по безработице. Хрустнул костяшками пальцев и говорит, что пособия по нетрудоспособности тоже не выплачивают. Ему требуется глухонемая белая девушка, которая за хорошую плату с невинным видом носила бы в рестораны коробки.
– Да ты ведь не глухонемая. Первым делом, зачем тут торчишь?
Она вывернулась из объятий, вместо сладкой Мэри остался дымящийся окурок.
– Стараюсь найти себя. – Плечи ее поникли, она прикоснулась к моему лицу, я отдернул голову. – В чем дело? Слушай, я виновата. Страшно злюсь на себя. Может, останешься на ночь – вдруг он вернется?
