Ричард похлопал ладонью по краю циновки, и Сайлас присел рядом с ним на корточки. Неожиданно старый человек вцепился в лацканы его пиджака и притянул к себе. Ноздри Сайласа наполнил кислый запах опия, от которого его всегда тошнило.
— Не делай дьяволову работу, сынок, не делай… — Сильные когда-то руки Ричарда безвольно упали, а губы продолжали бормотать: — Не делай… Не делай дьяволову работу.
Потом он замер и перестал подавать признаки жизни. Трубка упала на пол рядом с ним.
Сайлас положил ладонь на грудь отца. Тот хоть и слабо, но дышал.
— Нет, Сайлас, я еще не помер, — прошептал Ричард, и его истончившиеся губы скривила слабая улыбка. — Пришла пора, сказал Морж, поговорить о многом.
В последней фразе Сайлас узнал цитату из странной книжки детских сказок, которой отец почему-то неимоверно дорожил.
— О чем, отец?
— О чем-нибудь, о чем-нибудь, про воск на потолке, о чем-нибудь, о чем-нибудь, хотя б о короле… Впрочем, подобные вещи тебя не интересуют, Сайлас.
— Не очень, сэр.
— Сэр… — вздохнул Ричард. — Ты всегда называл меня «сэр». А вот твой брат… — Голос Ричарда превратился в шепот и угас.
Лили подняла трубку с пола и поднесла к его губам. Отец выдохнул, и дым, прежде чем подняться к потолку, словно удав, обвил Сайласа удушающими кольцами.
— Твоя мать была хорошей женщиной, Сайлас.
Сайлас был поражен. Никогда раньше отец не упоминал о матери.
— Хорошей женщиной. Но под конец она стала такой злой! Я держал вас обоих на руках и наклонился, чтобы она вас увидела. «Мальчики, Сара, — сказал я, — мальчики». А она вцепилась в меня и стала кричать: «Что ты наделал, Ричард? Что ты наделал?» Как один-единственный вопрос может преследовать всю жизнь?! Я часто думал, откуда она узнала, но не зацикливался на этом, а просто продолжал жить. — Ричард хрипло засмеялся. — Как ты думаешь, откуда она узнала про то, что старый Врассун приходил ко мне в спальню?
Сайлас не шевелился. Он никогда прежде не слышал ни о чем подобном.
— В вашу спальню, отец?
— Да, в Багдаде.
Сайлас знал, что его отец и дядя Макси еще подростками уехали из Багдада вместе с родителями.
— В Багдаде… Когда?
— И я… испугался.
Это слово Сайлас также впервые слышал от отца. А теперь и голос отца стал тонким, как утренняя дымка над Янцзы.
— Чего ты испугался, папа?
— Я указал… на ее дверь.
И тут отец произвел престранное — он захихикал.
— На чью дверь?
Глаза Ричарда метались из стороны в сторону, но с его губ не сорвалось ни звука. А потом он заплакал. Сайлас смотрел на то, что осталось от некогда могучего отца. Он подался вперед и положил ладонь ему на лоб.
