Прямо на том же месте, где стояла, сначала упала на колени. А потом свернулась клубочком и замерла, пытаясь унять боль. Но тщетно. Она не желала уходить, продолжая раздирать на части, рвать на кусочки и вгрызаться в окровавленные ошметки.
Лишь когда солнце наполовину ушло за горизонт, кое-как распрямила затекшее тело, и с трудом встала на ноги. Разводить костер сил не было, и я просто перекусила хлебом с водой. После попытавшись понять, что же произошло со мной, первым делом достала из сумки книгу, и, в быстро в сгущающихся сумерках начала полистать ее, чтобы разобраться в случившемся. Однако ничего не получалось: буквы скакали перед глазами то сливаясь в неясную полосу, то вдруг складывались в непонятные слова, в сплошную абракадабру.
Промучившись так с полчаса, в бессилии закрыла ее.
- Ничего не понимаю, - прошептала я, с трудом выталкивая слова из непослушного горла.
Кое-как справляясь с неутихающей болью, села на колени потянулась внутрь себя, туда, где обычно билось счастье. Но его не было. Там ничего не было!!! Только глухая стена, неодолимая преграда, не дающая прорваться к нему. Билась и так и эдак. Попыталась медитировать. Но ничего не получалось. В итоге уронила голову на руки и замерла, не зная, что теперь делать и как быть.
Ночь провела ужасно то проваливаясь в забытье, то вновь всплывая, когда в когда терзающие меня ощущения принимались мучить с новой силой. Я поднялась и пустилась в дорогу, лишь едва забрезжил рассвет. В душе поселилась абсолютная пустота и апатия. Я отрешилась от окружающей меня действительности, чтобы хоть как-то перенести непонятную муку, накатывающую волнами.
Толком не помню, как и куда я шла все эти два дня, но все же как-то сумела добраться до Кулвича. Городок встретил толчеей и суетой переполненных улиц, криками торговок и разнощиков, скрипом повозок и ржанием лошадей, окриками возниц, шумом базарной толпы. Конечно, его живость и непривычность немного выдернули из серого беспросветного отчаяния, которое владело мной последние дни, однако так и не смогли вернуть той прежней полноты бытия. Вялым взглядом окинула невысокие дома, где первые этажи были сплошь каменные, а вторые и изредка третьи из теса, скользнула глазами по черепичным крышам, и вновь уткнулась в булыжную мостовую.
Изредка меня толкали, задевали, но все больше обходили стороной, стараясь не заступать дорогу. Это еще больше вдавливало меня в сумрак пустоты и внутреннего одиночества.
