Я быстро нагнала его и, пристроившись рядом, с легкостью удержала заданный темп. На два шага - вдох, на три - выдох, скорость хорошая, ровная. Но где-то минут через пять гном запыхтел, засопел как паровоз, а я удивлено поглядывая на него бежала рядом, не испытывая ни малейшего неудобства от веса сумки и доспеха.
Через некоторое время сипя, как удавленник, мастер остановился перед дверью, нажав в трех местах на резной орнамент, повернул ручку и открыл. Пихнув меня, мол, заходи, покрутил головой по сторонам и буквально ввалился следом.
Я стала оглядывать небольшой холл. Потолки были невысокие, при моем новом росте казалось, что чуть-чуть и я поцарапаю макушку. Стены каменные, украшенные, как всегда, резным орнаментом, слева пара скамей и полка справа. Освещалось все масляной лампой, подвешенной к потолку на трех цепочках.
Чуть отдышавшись, мастер позвал:
- Нора, иди сюда!
К нам стремительно вышла женщина с младенцем на руках. Она была невысокой, немного крупнокостной, но своеобразно красивой: чуть скуластое лицо, большие глаза, курносый нос, густой с рыжиной волос, заплетенный в длинную до пояса косу. Все сочеталось в ней весьма гармонично, и заставляло любоваться статью, пышностью форм, одновременно сочетавшейся с невероятно узкой талией - не фигура, а песочные часы. Ее облегало простое длинное платье с круглым вырезом под горло, со шнуровкой по бокам.
Увидев меня, она попятилась, с ненавистью и высокомерием окинула взглядом, а потом, сморщив нос, фыркнула, скривилась и, мазнув подолом по полу, вылетела вон. Я глубоко вздохнула и поняла в чем дело... От меня дурно пахло. А что вы хотите? Как минимум три дня без нормальных гигиенических удобств, плюс стегач, который давно не стирали, в довершении все отполировано запахом кольчужной смазки и дубленой кожи. В небольшом помещении амбре стояло еще то! Я-то принюхалась, но после столь явной демонстрации, мне стало неловко и даже стыдно. Позорище. Вроде женщина, а воняю как... Стыдоба одним словом.
Мастер Норри тайно приютил меня у себя, строго-настрого наказав, что если в доме есть кто-то посторонний, не сметь показываться на глаза. Мне позволили привести себя в порядок: искупаться, постирать вещи, и даже выдали чистые взамен. Пока я возилась в закутке с постирушками, внучка мастера раза три прошла мимо, обдав арктическим холодом и прямо-таки осязаемым презрением. Я старалась не обращать внимания на ее поведение, однако это сильно задевало. Сложно оставаться равнодушным, когда тебя обвиняют безо всяких на то причин.
