Все это пугало Сьюзи, как испугал океан, когда она посмотрела вниз через плечо Германа и увидела внизу что-то огромное, синее, колышущееся, бесконечное. Неужели вся эта ежевика, шиповник и яблони когда-нибудь станут океаном, сверкающим под солнцем, как сказал ей когда-то Герман? Это было удивительно. Неужели и все это лето станет океаном? Нет, решила она. Оно будет жить воспоминанием у нее в голове.
Но ночи все же становились слишком холодными, даже для августа. Каждое утро она замечала, что Герману все труднее проснуться и начать двигаться. И он все дольше сидел на солнышке.
Она вспомнила, что он холоднокровный, а это означало, что температура его крови была равна температуре воздуха. Значит, ночью он должен очень мерзнуть, подумала она. Что же он будет делать, когда придет зима?
И вот на последней неделе каникул Герман спросил ее:
– Полетишь со мной сегодня ночью?
– Ночью?
– Да, когда стемнеет.
– Ой, не знаю… Я боюсь. Наверное, мне нельзя.
– Это очень важно, – сказал он. – Я очень тебя прошу. Захвати свитер, потому что будет холодно. Пожалуйста, приходи.
– Хорошо… – согласилась Сьюзи.
В ту ночь она лежала в кровати без сна, пока дом не затих и не погрузился во тьму. Тогда она встала, оделась как можно тише и вышла из дома. Герман знал, что ей страшно идти к саду в темноте, и ждал ее за гаражом.
Она взобралась ему на спину и спросила:
– Куда мы полетим?
– Это наш последний полет, – сказал он и, хлопнув крыльями, стал подниматься все выше и выше.
– Последний полет? – удивилась Сьюзи.
– Да.
Они улетели далеко. Она даже не могла себе представить, как далеко. Но прежде она никогда не летала ночью. Небо было подобно черному шелку с рассыпанными по нему капельками воды. Снизу, с земли, она никогда не видела таких ярких звезд.
Сьюзи посмотрела вниз и поняла, что она еще ни разу не поднималась так высоко. Города внизу были словно звезды над ними – маленькие пятнышки света, окруженные сплошной чернотой.
Сьюзи крепче обхватила Германа и опять посмотрела вверх.
– Я вижу звезды, – сказала она ему, – они красивые. – Она глубоко вздохнула. – А воздух так чист и хорош.
– Да, – ответил он, быстрее работая крыльями.
– А город внизу – о, город внизу! – он тоже такой красивый, Герман.
– О городах я ничего не могу сказать, – сказал он.
– Да, да. Он очень красивый.
– Люди строят города, – объяснил Герман, – а птеродактили – нет. Поэтому я поверю тебе на слово. А раньше ты не замечала, что он красивый?
