Где-то я что-то о подобном читала… Смешение магий! Но ведь этого не бывает, не уживается темная магия со светлой… Я пригляделась — все верно: искрящееся солнечное полукружье Дня и рваная, изогнутая лента иссиня-красной, темнеющей на глазах Ночи.
Значит, он наложил какое-то заклинание, поставил защиту? Светоносный, тогда я должна буду всю жизнь молиться за его душу.
По движению воздуха я ощущала, как бессильно бьется, пульсирует, отражаясь от моего щита, магия имперского мага. Это самое главное, самая страшная своей необратимостью опасность, которая мне угрожала: от людей можно попытаться убежать, от волшебника — невозможно.
Осторожно оглянувшись, прикидывая разделявшее меня и солдат расстояние, я, наплевав на еще дорогие мне пару минут назад приличия, кое-как перекинула вторую ногу через луку седла — пусть уж увидят мое нижнее белье, пусть заклеймят срамницей, чем отдадут в руки палачу. В том, что в случае чего я попаду именно к нему, я не сомневалась: теперь мне припишут не только наведение порчи, но и убийство секретаря Наместника, и кражу секретных государственных бумаг.
Сидеть по-мужски было больно, зато надежнее.
Намертво вцепившись в шею мерина, я пустила его в галоп.
Лишь бы только солдаты не начали стрелять! Но, похоже, им был отдан приказ взять меня живой.
Не останавливаясь, я пролетела ближайшую деревушку, своим видом распугав домашнюю птицу и игравших в дорожной пыли ребятишек. Я не смотрела, куда еду, главной моей задачей было удержаться в седле, что оказалось совсем-совсем непросто. Спасибо натренированным тяжелыми томами рукам, а то бы разбилась на первом же повороте!
Но грива у мерина, однозначно, поредеет.
Я не знаю, сколько скакала, в каком направлении двигалась — просто доверилась чутью лошади, периодическими ударами по бокам не давая ей перейти с галопа на рысь. Я понятия не имела, что творится у меня за спиной: оборачиваться при моих навыках верховой езды было чревато.
Наконец, мерин сам остановился посреди какого-то поля. На мои понукания он больше не реагировал, и я не стала настаивать, подняла голову и огляделась.
Направо — лес, налево — поле. Впереди и позади — оно же.
Вечереет. Сколько же продлилась эта бешеная скачка? Впрочем, в это время года темнеет рано, все-таки уже не лето.
Осторожно напомнил о себе молчавший до этого из страха желудок. Кажется, у оборотня приторочен к седлу какой-то мешок, нужно открыть, посмотреть — вдруг там есть что-то съестное, пригодное для человека? Увы, рацион Лгора не блистал разнообразием, хотя и не дал мне умереть с голоду.
