— Не включайте свет, — попросила Лайза. — Как живописно! Жаль, что я не взяла с собой другую камеру. Этой не запечатлеть всю панораму.
— Но у вас же в Сиэтле тоже много огней, — заметил Туарег.
— Конечно, и если бы я вошла в комнату со стеклянной стеной и неожиданно увидела их, я бы тоже была потрясена. Ну разве не прелесть? — Не дождавшись ответа, она взглянула на него. — Туарег...
Он посмотрел на нее.
— Что?
— Я рада, что вы спасли меня от песчаной бури и представили вашей маме!
— Судьба.
— Может быть. Во всяком случае, я сегодня прекрасно провела время. Не ожидала.
— Почему?
— Я же не знаю вашего языка и не вращаюсь в таких кругах!
Он снова повернулся к окну. Когда он не смотрел на нее, она чувствовала себя всего лишь гостьей его матери.
При слабом отблеске городских огней ее глаза казались темными и таинственными, а волосы такими же темными, как у Нуры. На мгновение он пожалел, что они не встретились в другой жизни, в другое время.
— В каких кругах?
— Ну, шейхи ведь арабские коронованные особы, верно? А я привыкла общаться с простыми людьми.
— Мы и есть простые, хотя вы считаете нас какими-то экзотическими особами, — сказал он.
Лайза пожала плечами. Для нее Туарег действительно был экзотикой, но не из-за титула, а из-за национальности. Он был красивым мужчиной, достаточно сильным, чтобы поднять ее без особых усилий. Человеком, способным позаботиться о себе и о других. Опытным путешественником, представлявшим свою страну за рубежом. И заботливым шейхом, желающим изменить к лучшему жизнь кочевников. И все-таки чувствовалось в нем какое-то неуместное одиночество. Не самодостаточность, которую он пытался изобразить, а чувство отстраненности от друзей и семьи.
На память ей пришло воспоминание о крепких объятиях Туарега во время песчаной бури. Закрывая глаза, она до сих пор ощущала его особенный мужской запах, чувствовала стальную силу его рук.
Резко открыв глаза, она сделала шаг в сторону. Вежливое прощание, и она удалится в спальню!
Но Туарег протянул руки, чтобы задержать ее. Медленно повернув ее к себе, он взглянул на нее своими темными непроницаемыми глазами.
— Я очень любил свою жену, — наконец произнес он. — И я не ищу другой!
Лайза заморгала. К чему это он?
— О'кей, — кивнула она.
— Вероятно, вы заметили, что маме вздумалось сосватать нас, так вот, я уверяю вас, она делает это без моего согласия и разрешения!
— Я никогда ничего подобного не замечала! Вы полагаете, ваша мама затеяла сватовство? — изумилась Лайза.
