– Порядок. – Он выпрямился, и она покраснела, попавшись на разглядывании крепкой мужской задницы.
– Женщины тоже заглядываются, – с вызовом заявила она, инстинктивно выставляя оборону против насмешливого блеска голубых глаз. Ну что было не промолчать, как сделал бы любой нормальный человек?
– А я разве против? – Лайам поднял руки. – Что за нежности при нашей бедности?
– Издеваешься? – И правильно делает. При таком теле и избытке сексапильности…
– Чудо, что я вообще смеюсь. И его совершила ты, Джо. Спасибо тебе.
Это неожиданное и искреннее признание было прекрасно, но она предпочла бы, чтобы он видел ее сексуальной и соблазнительной, а не доброй тетушкой Джо.
– Одним «спасибо» сыт не будешь, – буркнула она. – Может, уже дашь поесть?
– А, да, конечно, извини.
Тарелка оставалась еще наполовину заполненной, когда Лайам отложил вилку с ножом и, подперев подбородок сплетенными пальцами рук, наблюдал, как Джо сметает все подряд.
Она чувствовала, что он на нее смотрит, но заставила себя не обращать внимания на его веселье.
– Ты хорошо готовишь, – признала она со вздохом и отодвинула пустую тарелку.
– У меня были хорошие учителя.
– Спасибо. – Она приняла комплимент. – Хотя ты использовал полученные знания во вред – соблазнил женщину.
– Но, согласись, цель была достойна затраченных усилий.
– Когдато ты ничего такого не говорил, – напомнила она.
– Я был молод. Для молодых людей в определенном возрасте вопрос «соблазна» переходит в сферу основных инстинктов.
– Ты хочешь сказать, что потом он оттуда уходит?
– Такая молодая, а сколько цинизма.
– У меня было достаточно причин для этого. – Уникальная возможность высказаться. Она смотрела, как Лайам напускает на себя вид человека, на которого навалился весь мир.
А у нее разрывалось сердце. Если бы он любил ее! Тогда этот ребенок не был бы обузой, он мог бы стать их общей радостной заботой.
– Я говорил с папой.
– Я так и думала, – медленно произнесла она. – Надеюсь, мое имя не упоминалось? – Она с опаской посмотрела на него. – Ты долго собирался сообщить мне это.
– Я наделся, что ты, поев, станешь более… покладистой.
– Напрасно надеялся. – Это моральное вымогательство у него не пройдет.
– Маме нельзя волноваться, врачи выразились совершенно ясно. От этого зависит, выздоровеет она или…
– Понимаю, конечно. – Он что, дурой ее считает?
– Ты не хочешь выходить за меня замуж, – без эмоций произнес он.
Она бы по раскаленным углям пошла с ним к алтарю, если бы он хоть немного любил ее.
