— Лейтенант, там на переезде черный Шевроле стоит. Номер: четыре, семь, четыре. Оружием под завязку набит. И в багажнике у них кто-то связанный, если, конечно, они его здесь, в ближайшем лесу, не выкинут.
— Понял, — озадаченно отозвался краснолицый детина в форме сотрудника ДПС.
— Ну, я поеду. Мне неприятности не нужны.
Не дожидаясь предложения «задержаться до выяснения обстоятельств» Влад рванул вперед и через полкилометра свернул на Малышево. Он искренне надеялся, что Седому не пришло в голову снабдить своих обезьян корочками майоров ФСБ, тогда у него есть в запасе не меньше часа.
* * *
Машину пришлось оставить возле невзрачного одноэтажного здания с гордой вывеской «Продукты», под которой, сладко похрюкивая, спал мужик в клетчатой рубахе. Агаповой, по всем законам подлости, дома не оказалось. Ее мать, стремительно выживающая из ума тетка средне-пенсионного возраста, процедила сквозь зубы, что «Алиска сегодня за прилавком», и захлопнула перед Владом облезлую калитку с ржавым почтовым ящиком.
Войдя в магазин, он почти сразу узнал ее. Узнал и испугался. Нет, она не растолстела, не обрюзгла, не обзавелась мешками под глазами. Она осталась почти такой же. Статной красавицей с правильными, словно вырезанными из куска молочного мрамора, чертами лица. И все же Алиса стала другой. Как становится другой тыква, когда в ней задувают свечу.
— Говорите! — бросила она Владу равнодушным тоном работника торговли.
— Говорю. Привет, Алиса, ты меня не узнала?
— Славка? — На бледных щеках полыхнул румянец, рука невольно потянулась заправить за ухо обесцвеченную прядь, выбившуюся из-под форменного колпака. Почему-то ей больше нравилась вторая половина имени Владислав, и Влад еще в школе смирился с это причудой прелестной инфанты. — Селезнев? Ты как здесь?
— По делу. Тут есть, где поболтать?
— Наташ, подмени меня, — бросила Алиса рыхлой девице в соседнем отделе. — Пойдем! — и утащила его в крохотную подсобку, заставленную упаковками бутылок пива и мешками с сахаром.
Алиса облокотилась на один из них и закурила.
— Ну? Зачем приехал?
Удивление от неожиданного появления школьного поклонника, сменилось нарастающим раздражением. Бывшая королева стеснялась. Стеснялась своей работы, убогой униформы, неухоженных ногтей и растрепанных волос. Не нужно быть экстрасенсом, чтобы понять это.
— Слышала, что Гирин умер?
— Слышала. И?
— Ты не была на его похоронах…
— Не смогла. Ты пришел, чтобы сказать мне это?
— Нет, Алис. Я пришел, чтобы поговорить с тобой о Севке Седом.
