— И я надеюсь, доктор Андерхилл.
Мы вошли в город через небольшую калитку в высокой стене, окружавшей центральную его часть. Только лишь мы оказались в городе, заиграл оркестрик. Музыканты так и наяривали, отважно позабыв про ветер и дождь. Пфальцграф слегка приободрился и помахал рукой, — довольно вяло и не слишком приветливо, — когда мы проезжали по главной улице мимо ряда деревянных домиков. Ближе к центру города эти домишки все чаще уступали место каменным, богато украшенным фасадам того или иного колледжа.
Перед зданиями из светлого камня толпились студенты, дрожавшие от холода и сырости в своих парадных мантиях. Они жались под навесы крыш и оттуда приветствовали нас; рядом с ними кланялись и махали руками профессора и почетные горожане.
Мы остановились у поворота в узкую улочку, уходившую на север. Тут мне сказали, что мои спутники поедут дальше, а я остаюсь с ректором.
Молодой грум взял моего коня под уздцы, чтобы отвести его в ректорскую конюшню, а я подошел к Сидни. Тот наклонился и крепко ухватил меня за руку.
— Завтра я приду на твое торжество, Бруно, — с улыбкой пообещал он. — Не отвлекайся, не давай сбить себя, но за ужином все же вспомни обо мне и посочувствуй. — Кивком он указал на пфальцграфа, который громко жаловался одному из представителей университета: мол, седло натерло ему промежность.
Я рад был от него избавиться, хотя и жалел о разлуке с моим другом. И все же в тот вечер мне хотелось лишь одного: как можно скорее удалиться в свою комнату, чтобы основательно приготовиться к публичному диспуту. Я понимал, что этим вечером товарищ из меня скверный, но когда выступлю на диспуте, и, главное, выступлю хорошо, вот тогда смогу отдохнуть и насладиться дружеской компанией в столовом зале колледжа. А уж потом займусь другой, главной своей задачей — поисками книги.
Ректор стоически ждал меня и улыбался, хотя мантия его промокла насквозь. Я затянул потуже воротник своего плаща, поскольку нам пришлось пробираться между близко стоявших домов, с которых непрерывными потоками низвергалась вода. Скоро стена слева от нас закончилась невысокой прямоугольной башней из того же сливочно-желтого камня, что и все остальные строения. Ректор толкнул небольшую деревянную дверь и придержал ее, пропуская вперед меня и слугу, тащившего поклажу.
— Боюсь, доктор Бруно, кинжал вам придется оставить здесь, — извиняющимся голосом проговорил он, поглядывая на украшавшие мой пояс ножны. — Устав Оксфорда запрещает проносить оружие на территорию университета. Мы обязаны заботиться не только о разуме и душах, но и о бренных телах наших юношей. Не беспокойтесь, ваш кинжал мы сбережем в целости и сохранности. — Он принужденно засмеялся, следя за тем, как я нехотя отстегиваю подарок Паоло.
