— Удобный вариант? Нет… Я уже давно наблюдал за вами, когда вы фланировали туда-сюда по городу. И должен вам сказать, это зрелище всегда доставляло мне большое удовольствие. Хотя мы с вами почти не разговаривали, у меня сложилось впечатление, что вам тоже нравилось на меня смотреть. Но почему-то вы не хотели по-дружески общаться со мной, а вот с Эйбом, Недом и Генри и даже с Битти-сорванцом вы были сама любезность.
Когда Рейчел слегка приоткрыла рот, чтобы что-то сказать, шериф взглядом заставил ее замолчать.
— Кроме того, вы не должны забывать о том, что меня связывал договор с мистером Мэддоксом. И в этом договоре черным по белому было написано, что вы не можете выйти замуж до тех пор, пока Клинтон Мэддокс жив. Так зачем же мне было попадаться вам на глаза чаще, чем я это делал? Черт возьми, Рейчел, но вы переходили на другую сторону за два квартала от полицейского участка. И что я мог с этим поделать?
Уайатт дал ей немного времени на то, чтобы осмыслить его слова, а потом показал рукой на ее суп:
— Ваш суп остывает. Ешьте скорей.
На следующий день с утра пораньше Рейчел сразу же принялась за работу. Она собиралась раскроить юбку и жакет для миссис Лонгабах из ткани цвета зеленого мха, а потом вечернее платье из муслина для Молли. Она несколько раз оставляла работу, подходила к окну и задумчиво смотрела на падающий снег. Прекрасно понимая, откуда в ней эта задумчивость и почему в мыслях воцарился беспорядок, она волновалась. Раньше с ней такого не случалось, подобных чувств она никогда не испытывала.
Она расчистила дорожку от снега к роднику и принесла из сарая еще немного поленьев. С утра пораньше развела в печи огонь и решила не гасить его весь день. Теперь в доме было довольно тепло, хотя на улице ветер усиливался с каждым часом.
Вчера она постаралась скрыть от Уайатта, как сильно ее взволновал его поцелуй и состоявшийся после этого разговор. Виду она, конечно, не подала, но и без слов было ясно, и Уайатт, без сомнения, понял, что она хотела, чтобы он поскорее ушел.
Он растревожил ее. И обеспокоил.
Она прижалась лбом к стеклу и закрыла глаза. Может быть, ей не стоит воспринимать Купера как своего противника? Может, тогда в тупике откроется дверь? И в то же время жизненный опыт подсказывал ей, что Уайатт Купер для нее не кто иной, как противник.
Он нравился ей. Признание этого факта не делало для нее ситуацию менее трудной. Ей нравились многие мужчины. Вернее, она чувствовала к ним дружеское расположение. Она могла бы сказать, что ей нравятся и Джонни Уинслоу, и мистер Шолтер, и даже Эйб Дишман, но почему по отношению к Уайатту Куперу это воспринималось ею как откровение.
