Сегодня почти то же самое сказал доцент Петренко, секретарь партбюро института.
Степан обернулся и с грустью посмотрел на огромное серое здание. Лучи заходящего солнца отражались в оконных стеклах, бросая тревожные красные отблески. Почудилось, что за этими окнами пылают огромные печи, гудят машины, суетятся люди.
Но пусть даже не так. Пусть в лабораториях института царит напряженная рабочая тишина, — все равно там творятся чудеса, там борются за жизнь.
— Надо учиться! — сказал Степан. — Да, учиться!
Он повторил это как клятву. Исчезли остатки растерянности, безволия. Будущее теряло свою неопределенность.
«Надо сделать так, как советовал секретарь партбюро — записаться в вечернюю школу, потом поступить в институт, — думал Степан. — Надо учиться, учиться всю жизнь».
Уже стемнело, когда Степан вошел в парк и, усталый, опустился на скамью возле памятника великому поэту. На скамейке сидела девушка. Видимо, она готовилась к экзаменам. «Курс органической химии», — прочел Степан. Ему хотелось заговорить с этой девушкой, расспросить, где она учится, трудно лисдавать экзамены, но он так и не решился. Девушка шепотом повторяла формулы.
Когда она ушла, Степан проводил ее долгим взглядом, думая о том, что скоро и он вот так же будет ходить в парк с книгой в руке. Быть может, они с этой девушкой даже встретятся, заговорят о химии, о новых кинофильмах или просто станут смотреть вдоль аллеи на нескончаемый поток людей.
Был уже поздний час, и аллея постепенно пустела. Степану вдруг стало грустно и одиноко. Казалось, что вместе с людьми из парка уходит мягкая теплота весеннего вечера. Внезапно подул холодный северный ветер, влажно задышала земля, парк стал слишком просторным и неуютным.
Запоздалые прохожие торопливо уходили из парка.
Заныло плечо, и Степан встал со скамьи. Он несколько раз прошелся взад-вперед, чтобы согреться, и уже начал жалеть, что не пошел в гостиницу, а теперь, среди ночи, разыскать ее трудно, да и неловко являться так поздно.
Вдали показался какой-то человек. На груди его блестели медали, а лица еще не было видно. Степану показалось, что это Великопольский. Это действительно был он.
Антон Владимирович прошел совсем близко. Степан с уважением подумал о том, как много приходится работать этому человеку. Ему хотелось подойти к Великопольскому, спросить о чем-нибудь, поговорить, но он боялся показаться навязчивым, не хотелось, чтобы доцент подумал, что он нарочно поджидал его в парке. И Степан отступил глубже в чащу кустов.
