– Но есть же Нони, – напомнила она ему.
– Ты думаешь, что отец из меня никудышный, не так ли, Харриет? К сожалению, моя дочь не особо во мне нуждается, так что установить с ней приятельские отношения было трудновато.
– Возможно, ты просто выбрал не тот путь.
– Может, и так. – В голосе его прозвучала нотка сожаления. – Полагаю, я слишком часто оставлял ее на попечение слуг в раннем возрасте, когда закрыл замок и мотался по свету. К тому времени, как я поселился тут окончательно, я стал для нее чужим, так что не нашел ничего лучше, как отправить ее в школу.
– Она была здесь одна?
– Нет. Дочь частенько гостила у бабушки с дедушкой, но я не думаю, что это было правильно, – коротко заметил он. Харриет была удивлена, так как Дафф раньше никогда не упоминал ни о каких родственниках, кроме Рори.
– Бабушка с дедушкой?
– Родители Китти. Они все еще живут в Дублине. Одно время они хотели удочерить Нони, но это, скорее всего, был не благородный порыв во благо девочки, а желание упрекнуть меня.
– Бедняжка Нони... Несчастная малышка... – прошептала Харриет, но Дафф лукаво приподнял бровь:
– Попридержи свою жалость, дорогая, пока не познакомишься с ней. Она может бросить ее тебе в лицо. Не смотри так, возможно, ты достаточно юна, чтобы ответить ей тем же. Даже если сравнивать, я бы сказал, что ты гораздо младше.
По мере того как холодало, остывал и дом. Теперь Харриет поняла, почему на зиму закрывались почти все комнаты, – как только наступали настоящие морозы, замок промерзал насквозь по причине отсутствия центрального отопления. Она была благодарна Даффу за то, что он вернулся к старой привычке жить всего в двух комнатах, и не только из-за тепла, но и из-за большей близости, к которой располагали гнездышко и маленькая столовая, где они теперь ели. Однако близость на этом и заканчивалась. Каждый вечер он желал ей спокойной ночи внизу, и она направлялась в свою высокую безликую спальню, встречавшую ее прохладой, несмотря на жаркий огонь в камине. Она слушала, как муж ходит по соседней комнате, и ей так хотелось, чтобы он просунул голову в дверь, разделяющую их, и просто по-дружески пожелал ей еще раз спокойной ночи. Но хотя Харриет никогда не запирала дверь на ключ, она так и оставалась закрытой. Харриет же не хотелось унижаться перед ним подобными просьбами.
Если бы она посмотрела со стороны на свои ночные бдения, то поняла бы, что уже почти влюблена в этого уродливого мужчину, который хоть и был ее мужем, но относился к ней только как добрый дядюшка. Она так изголодалась по личным привязанностям, которых было хоть отбавляй в общине, что готова была бросить любовь и обожание к ногам любого, кто попросил бы ее об этом. Она с трудом подавляла желание добиться расположения овчарок, а их вежливое безразличие обижало ее. Пес хотя бы позволял себя гладить, а иногда даже подавал лапу, но Дельза знать ее не хотела и с нетерпением ждала, когда вернется хозяин.
