Сумму на увековечение героической кобылы собрали быстро и поручили Остапу приглашение столичной знаменитости. Вдохновитель отправил восторженную телеграмму, где, между прочим, сообщал, что материалы и «натура» готовы.
Ответ последовал незамедлительно: " Выезжаю первым поездом зпт встречайте тчк».
Бендер снял под мастерскую самый ветхий сарай, провонявший вяленой воблой, и соорудил помост из ящиков.
Прибывший ваятель прямо с вокзала отправился делать эскизы к предстоящему шедевру.
Хитроумный Остап вывел на помост в качестве лошади-натурщика — меня.
— Коля, Остен-Бакен, милый, не подведи, — шепнул командор и наградил меня стартовым пинком.
Я резво и проворно — то ли рысью, то ли галопом продефилировал мимо изумленного маэстро, старательно отбивая всеми четырьмя конечностями маршевый такт.
— Что же вы, уважаемый, не начинаете? — спросил Остап с укоризной в голосе. — Мы хорошо заплатим!
— Но… — сказал скульптор и тяжело опустил руки.
Я исполнил эту не совсем четкую команду и увеличил темп. Ящики затрещали и начали угрожающее крениться.
— Голос! — приказал Остап.
Я сильно и вдохновенно заржал.
— Предсмертная мука, — объяснил Остап. — Прощание с родными и близкими.
Я повалился на спину и конвульсивно задергался, пуская обильную слюну.
— Так вы будете увековечивать скотину? Торопитесь, скоро отдаст концы.
— Я… Я…
— А что, вы видите здесь другого лепилу?
— Но натура… — ваятель попробовал урезонить разошедшегося юнца.
— Да, вы правы, видок у коняги затрапезный, и порода подкачала — всего лишь остен-бакенская. Грива, увы, потеряна в сражении с блохами, а хвост сам отвалился по неизвестной науке причине, копыта же украдены цыганами…
— Хва-а-а-а-тит! — завопила уязвленная знаменитость. — За такое издевательство я и копейки не возьму!
— И правильно сделаете, — сказал Остап строго вслед спешавщему на вокзал разгневанному творцу.
Еще не успел поезд отчалить от платформы, как столичный лепила был публично обвинен в срыве исполнения бронзового заказа и присвоении денег. Закончил Остап разоблачение убедительной просьбой не связываться с проходимцем, так как тот, по верным сведениям, имел дядю — сенатора, тетю фрейлену двора его величества — и двоюродного брата жандармского генерала.
До сих пор иногда ржу ночами, когда бессонница…
А любительский спектакль — по «Гамлету» Шекспира Вильяма!
Трагикомедия!
Я-то думал, что Остап ничего лучше, чем вульгарная продажа входных билетов, не смострячит.
— Зачем оскорблять лучшие чувства почтенной публики, Коля ты Остен-Бакен, — сказал Остап, раскрывая солидный фолиант. — Идея в другом… Уверен: никто в нашем городе — да и во всей великой империи, включая обе столицы, — не играл принца датского в истинно классическом варианте.
