Мастер игры в го | страница 44

Когда осмотр закончился, Сюсай остался сидеть в кровати, но тут же затеял игру в сёги. На этот раз его партнером был Онода. Игру мастер начал, как обычно, ходом «серебряного генерала». Когда партия была окончена, Такаги и Онода сыграли в корейские сёги, а мастер, опершись о подоконник, следил за игрой. Затем, словно потеряв терпение, сказал:

— Давайте сыграем в маджонг. Не хватало одного человека.

— Может быть, Кумэ-сан? — сказал мастер.

— Кумэ-сан поехал провожать доктора и сюда не вернется.

— Ивамото-сан?

— Ушел.

— Ушел? — устало переспросил мастер. Острое чувство его одиночества передалось и мне. Мне тоже надо было уезжать в Каруидзава.

Доктор медицины Кавасима из Токио и доктор Окасима из Мияносита после переговоров с представителями газеты «Нити-нити симбун» и Ассоциации го позволили мастеру Сюсаю продолжать игру, как он того и хотел, но при условии изменения регламента: вместо одного игрового дня в пять дней и пяти часов игры в день играть раз в три-четыре дня и не более двух с половиной часов в день. При таком режиме мастер будет меньше уставать. До и после каждой игры он обязан пройти медосмотр.

Это решение было, пожалуй, единственным способом облегчить страдания мастера и завершить партию. Конечно, можно считать ненужной роскошью двух-или трехмесячное пребывание на курорте ради одной партии в го, но напомню, что в этом матче буква в букву соблюдалось правило «запирания», не позволяющее оторваться от игры в го. Четыре дня между игровыми днями позволили бы отдохнуть от игры и расслабиться, если бы игроки уезжали домой; но, сидя взаперти в гостинице, в которой проходит матч, отвлечься от него было невозможно. Нетрудно выдержать «запирание» несколько дней и даже неделю, но два или три месяца превратились для шестидесятичетырехлетнего мастера в настоящую пытку. В то время «запирание» стало уже обычным, поэтому никому не приходило в голову считать его жестоким, даже если один из участников стар или срок «запирания» слишком велик. Более того, сам Сюсай, похоже, рассматривал марафонские условия последнего матча как своего рода увенчание лаврами.

Но слег, не выдержав и месяца.

И вот условия игры изменены. Для Отакэ эти изменения были важным событием. Если игра продолжается на условиях, которые не были оговорены в самом начале, он вправе от нее отказаться. Разумеется, Отакэ не сказал ни слова, а лишь заметил: «За три дня мне не отдохнуть, а два с половиной часа игры в день — это слишком мало».