Жена мастера еще стояла на камнях, как начал накрапывать дождь. Вскоре он превратился в ливень.
Отакэ не заметил, что пошел дождь, и когда ему сказали об этом, пошутил:
— У неба, должно быть, тоже почки шалят, — и выглянул в сад.
Лето было на редкость дождливое. С момента нашего приезда в Хаконэ ни один игровой день не обходился без дождя. Ясная погода и дождь то и дело сменяли друг друга. Вот и сегодня: пока Отакэ размышлял над 83-м ходом, цветы гортензии купались в лучах солнца, кромки гор сияли, как вымытые; но тут же вновь подул ветер и принес с собой дождь.
83-й ход черных занял 1 час 48 минут и побил рекорд белых, поставленный на 70-м ходу. Отакэ, упершись руками в пол, неотрывно смотрел на позицию с правой стороны доски, его колено сползло на пол вместе с подушечкой. Потом сунул руку за пазуху кимоно и застыл в напряженной позе. Это был признак долгого раздумья.
Партия подошла к средней стадии, когда каждый ход дается с большим трудом. Хотя территории белых и черных более или менее определились, точно подсчитать очки было пока невозможно. Настало время делать ходы, придающие границам четкие формы, после чего можно будет вести подсчет. Пора решать, что делать дальше — переходить к ёсэ (завершающая стадия) и оформлять свои территории, вторгаться на территорию противника или навязать ему борьбу на границах. Именно сейчас оценивают партию в целом и в зависимости от этой оценки выбирают дальнейшую тактику.
Мастеру Сюсаю прислал поздравительную телеграмму доктор Дюбаль, который когда-то изучал го в Японии и увез в Германию прозвище «немецкий Хони-нобо». Утром в газете появилось фото: оба партнера читают поздравление доктора.
Запись хода пришлась на 88-й ход белых, поэтому секретарь Ассоциации Явата быстро проговорил:
— Сэнсэй, юбилейный ход![27]
Мастер выглядел похудевшим, хотя казалось, что и щекам его, и шее уже некуда было худеть, но с того жаркого дня 16 июля он чувствовал себя бодро. В таких случаях говорят «кости да кожа — духу легче воспарить».
Никто не ожидал, что через пять дней мы увидим его прикованным к постели.
Впрочем, когда черные сделали 83-й ход, Сюсай вдруг вскочил, будто потерял терпение. Видимо, ему нужна была разрядка от усталости. 12.27, время обеда, но мастер впервые так встал из-за доски: словно оттолкнул ее.
— Я изо всех сил молилась богам, чтобы он не заболел, но, видно, веры не хватило, — сказала мне жена Сюсая утром 5 августа. — Так боялась, что он заболеет. Наверное, слишком боялась — вот и вышло все наоборот… Теперь только на богов надежда… — добавила она.
