— Постараюсь, никакой беды не случится… ни одно весло не сломается. Можно использовать лот, но я и так хорошо знаю фарватер.
— Он ни в чем не уверен, — перевел Розенкранц. — Нужно, говорит, одной скампавее идти вперед и лотом измерять глубину — разведывать фарватер…
— Ну что ж, — помедлил Апраксин, напряженно перехватывая взгляд переводчика, — в этом, чай, есть некий резон, хоть и невеликий. Как мыслишь, Матвей Христофорович?
Змаевич с затаенным сомнением посмотрел на Розенкранца, ответил глухо.
— Эскадра сильно замедлит ход, если фарватер проверять лотом…
— Ничего, — генерал-адмирал задумчиво побарабанил продолговатыми ногтями. — Иногда не грех спешить и медленно. Видимо, тот случай сейчас. Соберись-ка с этим лоцманом на малой скампавее и выйди вперед. Особо погляди в шхерах за Гельсингфорсом: опасно там — берега изрезаны, камни, отмели. А вы, герр Розенкранц, внушите финну сему, что мы к нему всем сердцем благоволим… пугается он зря.
Выйдя с лоцманом из каюты, Розенкранц облегченно перевел дух. Притворно печалясь, долго морщил лицо улыбкой. Оглянувшись по сторонам, засопел финну в самое ухо.
— Не дай бог! И впрямь повесят… Русские, — давился горячим шепотом, — идут сейчас, видимо, к Аландским островам. Им не миновать мыса Ганге-удд, где Апраксина наверняка ждет шведская эскадра. Фритиоф будет большим дураком, если не сбежит у мыса от русской веревки к королевскому адмиралу Ватрангу…
— Эй, Розенкранц, что за беседу ведешь с лоцманом? — пробасил рядом Змаевич. Покинув каюту Апраксина, он внимательно наблюдал за датчанином.
— Он очень малопонятлив, — дернулся Розенкранц. — Пришлось снова растолковывать. Герр командор, будьте с ним осторожны, финны — такой народ…
Змаевич почувствовал что-то неладное, раздраженно заторопил.
— Скажи этому жердястому — мы сейчас же идем на промер фарватера.
Розенкранц перевел точно, незаметно подмигнул Фритиофу и добавил:
— Вот тебе и случай — не зевай!
У финна впалые щеки густо набухли краской.
Усиливался ветер. Лица гребцов покрывала серая пелена усталости. Галеры, полугалеры, скампавеи и бригантины неиссякаемой вереницей скользили по узким протокам. Позади, теснясь среди множества скалистых островков, шли транспортные суда, малые бригантины, боты и ладьи, а на буксирах — баркасы и прамы — с грузом провианта и боевыми припасами, взятыми для армии, уже действующей в Финляндии.
Солнце пекло нещадно. От палуб несло густым запахом смол, крутым квасным духом. На изгибах фиордов и проток бились седые гривы пены.
