— Ох, государь, не погуби! По скудоумию не признал!
Петр, думая, как поступить, немного помедлил, глядя на сведенные судорогой лопатки плотника, на гнилые лапти, рваную, латаную-перелатаную сермягу. Вздохнув, легко поднял Николу за шиворот, встряхнул и поставил на ноги.
— Ин, да ладно! Коль день сегодня красный, то и быть по твоему. Но впредь! — царь метнул обжигающий взгляд, — угодишь в Тайный приказ не за скудоумие, а за словоблудие.
Мужик стоял ни жив на мертв: и пасть на колени страшился, коль сам государь поднял, и глаза мозолить дураком боялся — не приходилось вот так запросто перед его величеством стоять.
Но Петр уже не смотрел на Николу.
В воротах верфи в сопровождении корабельных мастеров, музыкантов и гребцов появился генерал-адмирал Апраксин — степенный, важный, с брюшком и серебряной бородой. Все на нем сияло: парадная форма, ордена, белейшие кружева, длинный ряд пуговиц адмиральского мундира.
Приблизясь к Апраксину, Петр, улыбаясь одними глазами, снял перед ним треугольную шляпу.
— Прошу дозволения, господин генерал-адмирал, поднять на форстеньге готовой галеры, названной мною «Святой Николай», вымпел российского флота!
— «Святой Николай»? Ну что ж… Сейчас осмотрим.
Апраксин, выдерживая серьезную мину, — в полнокровных губах таяло веселье — прошествовал к галере мимо молодцевато отступившего в сторону Петра. Обошел судно. Холеными пальцами любовно тронул борт, погладил. Остался доволен. Ловко сощелкнул щепочку с кружевного рукава. Повернулся к царю и просиял.
— Ну, коли готова, то можно поднять со господом!
Генерал-адмирал не по-стариковски молодо шагнул к царю, желая сказать что-то радостное и подобающее случаю, но словно споткнулся о тяжелый взгляд Петра.
— Поставщиков повесил? — проговорил Петр, немигающе уставясь выпуклым взглядом: — Нет? Почему?… Доски сырые, ворвань — гниль одна! Уголь плох! Смотри, Матвеич, самого повешу на рее!
Что-то бормоча, Апраксин открыл было рот, каменея и обмякая телом. Но Петр, зло улыбнувшись, уже взмахнул рукой. На форстеньге новой галеры плеснулся флаг с белым полем и голубым Андреевским крестом.
— Вашими руками сегодня срублена галера! — звонким ясным голосом обратился Петр к мастеровым и плотникам. — Пусть же и это судно послужит во благо отечества!
Громкое «ура» перекатами загуляло над Невой.
Из-за штабеля досок выскочил Розенкранц, приказал плотникам стать к канатам. Сам подбежал к толстой, почти полуметровой толщины балке. Покосился на близко стоявшего царя.
