— А здесь?
- Здесь уже пропадаем. Попали в историю.
— Погоди. Вот и Васо.
Наш товарищ вернулся с каким-то кульком в газете под мышкой, запыхавшийся:
— Не приходил этот фрукт? А-а, вот и он.
Послышалось цоканье копыт, возглас: «Тпру-у», и перед нами очутился наш наниматель. Он позвал:
— Теперь идемте.
— Идем, дорогой, — сказал Васо ласково.
— Не шумите.
— А мы не шумим.
Сторож отодвинул пакгаузную дверь.
— Вот эти тючки выносите да живо грузите на лошадь, — приказал человек в чесуче.
— Чьи они? — спросил Васо.
— Мои.
— Вы уверены?
— Я заплатил за них деньги.
— За краденое тоже, друг, платят…
Васе вдруг жестом фокусника встряхнул принесенный сверток. Это оказался большой мешок от муки.
— А ну, влезай! — приказал он чесучовому барину.
— Вы с ума сошли!
— Влезай, говорю!
— Караул, грабят!
— Никто у тебя не возьмет ни копейки. Подавись своими деньгами! — Васо кинул ему в лицо бумажку, данную в виде аванса. — Влезай в мешок, тебе говорят!
Работодатель очутился в мешке. Васо с нашей помощью крепко-накрепко затянул мешок веревкой.
— Запирай пакгауз! — приказал он оторопевшему сторожу. Тот задвинул дверь.
— Давай сюда ключ!
Сторож, как завороженный, отдал ключ.
Васо размахнулся и забросил ключ в воду.
— И упаси тебя бог поднимать шум до утра, — жестким шепотом приказал он сторожу.
— Пойдемте, бедные, но честные юноши! — немного театрально сказал Васо. — Мы не продали своей совести, не так ли?
— А мешок? — спросил я.
— Да, мешок был украден, — признался Васо. — И бог, если только он существует, меня за эту кражу простит. А я себя безусловно прощаю.
В порт вошел обшарпанный пароход с красным крестом на грязно-белом борту. Странно было, что эту рухлядь зовут «Петр Великий». На него начали грузить раненых. Мы узнали, что «Петр» пойдет в Севастополь.
Васо нашел главного врача — важного толстяка в золотых очках, во флотском кителе.
Мы поклялись делать самую черную работу, лишь бы добраться до Севастополя: мыть полы, прибирать за ранеными, ухаживать за лежачими.
— Да справитесь ли? Ведь вы еще мальчики, — усомнился главный врач.
Но мы так усердно и так настойчиво стали убеждать, что справимся, что главный врач сдался.
Поздним вечером «Петр» отошел от мола и взял курс в открытое море.
«Петра» основательно потрепало в районе Новороссийска — это было нашим первым морским крещением.
Милосердных сестер укачало в дым. Пароход так кряхтел от дряхлости своей и так его кренило, что раненые, если бы мы не поддерживали их, давно свалились бы с коек. Следы морской болезни прибирать было неприятно, но мы были готовы на все, лишь бы попасть в Севастополь! И, вооружившись ветошью, мы ползали на карачках, подтирая палубы. Выносили все, что оставляет после себя человек. От усталости валились и пытались заснуть хоть на несколько минут, но нас тут же поднимали призывы: «Эй, мальчонка, подойди-ка ко мне!» От всего этого и есть не хотелось, хотя кормил кок хорошо и обильно.
