— Степан? Здравствуй.
— Глеб! — проревел в трубке добродушный голос. — Как я рад тебя слышать! Заткнись, это Тасманов, — прошипел голос куда-то в сторону. — Глеб, как дела? Ты где пропадаешь?
— Как дела? Это ты мне скажи, — возразил Тасманов. Степан Сватов отвечал за организацию его выставок по всему миру.
— Как всегда! Фантастический успех! — весело воскликнул голос. — И работы невпроворот… Ты не представляешь, что здесь творится…
— Можно мне приехать? — вежливо поинтересовался Тасманов.
У голоса перехватило дыхание от неожиданности — Тасманов редко баловал общество своим присутствием.
— Конечно! — спохватился голос. — Глеб, это было бы просто… Я надеюсь, ты дашь пресс-конференцию? — Сватов взял быка за рога.
Тасманов вздохнул.
— Ну…
— Глеб, я приглашу только самых проверенных, самых грамотных… Два часа? — Молчание. — Час?..
— Ну… ладно… — придумывать для журналистов нейтральные фразы на отвлеченные темы казалось Тасманову верхом идиотизма.
— Вот и замечательно! — прогрохотал голос. Тасманову казалось, что он видит, как Сватов энергично черкает в своей неизменной записной книжке. — Больше тебя никто не будет утомлять, я же понимаю… ты и так слишком загружен. Я прослежу, чтобы тебе не мешали. Но, Глеб, тут настоящее сумасшествие! И народ все прибывает…
— Договорись насчет перелета, ладно?
— Когда планируешь выезжать? — собрался голос.
— В любое время. — Тасманов обычно летал частными рейсами, а купить собственный самолет так и не удосужился.
— Жди, я перезвоню.
— Ага. — Тасманов сбросил звонок и посмотрел на отползшую в угол Сужу. — А ты останешься здесь, — сказал он ей.
Когда он появился на светском приеме на верхнем этаже какой-то фешенебельной гостиницы, по рядам присутствующих пробежал шепот, и все обернулись в его сторону, а потом аплодировали, наверное, несколько минут. Тасманов закрыл лицо рукой и порадовался, что не умеет краснеть.
— Ну все, все, хватит! — послышался знакомый густой голос, и рядом возникла массивная фигура Сватова, махавшего на гостей, словно отгоняя стаю гусей. — Глеб, ты так и будешь стоять в дверях? — крепкая рука вцепилась в его локоть и потянула в сторону.
Долгое время Тасманов просто сидел за одним из дальних столиков, глядя в бокал или рассматривая сквозь стеклянную стену ресторана панораму пылающего огнями ночного города. Ему нравилось ощущение шума и движения вокруг, хотя в разговоры он не вступал — его нежелание общаться по причине глубокого презрения к окружающим многие ошибочно принимали за скромность. Ближе к рассвету теснота и мелькание раскрашенных лиц в искусственном освещении его утомили, захотелось прогуляться, и он попросил Сватова проводить его, чтобы тот развлек его по дороге какой-нибудь болтовней.
