– То-то будет шороху, – снова хмыкнул Тюльпин с непонятной мстительностью в голосе. – То-то будет шороху...
Покончив с веревкой, он пошел в лес, долго бродил там, разыскивая подходящую корягу и не торопясь с этим. Найдя в завале вывороченный пень, Тюльпин приволок его к лиственнице и установил как раз под веревкой – с вызывающей белизной светилась она на фоне темных стволов. Взобравшись на пень, с трудом сохраняя равновесие, Тюльпин начал завязывать петлю...
– Что ты делаешь? – услышал он голос Ларисы.
И облегчение, и страшная усталость навалились на него, удержаться на пне ему удалось, только ухватившись за конец веревки. После этого он смог оглянуться.
– А, это ты, – проговорил Тюльпин как мог равнодушнее. – Решила вернуться?
– Я вспомнила... Автобус придет только вечером... Весь день впереди.
– И вся жизнь впереди, – хмыкнул Тюльпин.
– Что ты все-таки делаешь?
– Петлю.
– Зачем? Отвечай, у тебя ведь спрашиваю!
– Надо.
– Вовка! Что ты задумал?!
– Хочу продукты привязать повыше... не тащить же их обратно. Вдруг мы еще когда-нибудь придем на это место... В новом составе. А? Чего не бывает... – Тюльпин обернулся и увидел, что мертвенно-бледная Лариса медленно опускается в траву. – А ты что подумала?
– Да нет, ничего... Я сейчас... Голова что-то закружилась...
– А я уж решил, что ты передумала, что захотела повременить, – бормотал Тюльпин, затягивая очередной узел. – Я уж подумал было, – он еще раз перебросил веревку через ветку, – подумал было, что ты того... Соскучилась. – Он хохотнул, и Лариса содрогнулась от неожиданности – это был не его смех. Каким-то пошловатым он ей показался, чужим. Перед ней был совсем другой человек, не тот, с которым она приехала сюда, который нервно вздрагивал при каждом ее слове, а его болезненная напряженность передавалась и ей. Теперь же, наблюдая за его хозяйственной возней, она и в себе ощутила наступившую пустоту, словно ничего ужасного не произошло, и все колебания, сомнения, которые мучили ее последние месяцы, оказывается, и гроша ломаного не стоили.
– Жена найдет себе другого, – пропел Тюльпин вполголоса, – а мать сыночка никогда... Жена найдет себе дру-у-угого, а мать...
– Тебе помочь? – спросила Лариса, чтобы оборвать пение.
– Помоги, – охотно ответил он. – Неси рюкзак, там еще что-то осталось... Хотя если мы останемся здесь до вечера, то и привязывать нечего... А?
– Может быть.
– У тебя как с аппетитом? – поинтересовался Тюльпин. И этот его вопрос прозвучал спокойно и равнодушно. Ничего в нем не было, кроме предложения поесть.
