– Как вам у нас нравится? – спросила Людмила почти простодушно.
– Потрясающе! – искренне ответил я. – Вам нельзя приглашать неподготовленного человека. Не у каждого психика выдержит подобное.
– За старые добрые времена! – тонко улыбнулся Еремей. Он щедро наполнил довольно объемистые рюмки.
– Не возражаю. Но неужели они были?
– То, что вы у нас, как раз и доказывает – такие времена действительно были, – с улыбкой заметила Людмила и первая выпила. И сразу повеселела, раскраснелась, стала еще красивее, хотя казалось бы – куда больше?
Отставив пустую рюмку, Еремей откинулся в кресле. К еде он почти не притрагивался, и через несколько минут на его щеках вместо морозного румянца проступил румянец от коньяка. Еремей чуть размяк, улыбка его слегка поплыла, смазалась, лицо потеряло жесткость, словно пополнело, да и сам Еремей теперь казался отяжелевшим.
– Вот так и живем, – проговорил он. – Живем, хлеб жуем... Послушай, а чем ты занимаешься, на какие шиши живешь?
– Шиши, они и есть шиши.
– Это верно! – охотно рассмеялся Еремей. – Это верно, – повторил он и положил руку жене на колено. Красивое, между прочим, колено. Потому и положил. Потому оно и открытым оказалось, если уж откровенно. – Старик, – сказал Еремей, – как ты объяснишь, что никто из вас так и не выбился в люди? – Он спросил это легко, беззаботно, простодушно, как бы продолжая разговор. Но по его напряженному взгляду, дрогнувшей руке с бутылкой можно было понять: вот оно – главное.
– Так никто ничего не добился? – удивленно спросила Людмила.
– А ведь способные были ребята, – проговорил Еремей раздумчиво, как бы перебирая мысленно фотографии ребят. Он взял вилку, долго кружил ею над столом, наконец вилка ринулась вниз, ухватила какую-то дичь и понесла ко рту Еремея. – Сколько запалов, планов... Неужели за этим ничего не было, кроме задора молодости, а, Коля?
– Выходит, сошли ребята с дистанции? – спросила Людмила, но уж как-то очень кстати она опять подхватила слова мужа.
– Сошли, старуха, – горько сказал Еремей. – Сошли. Кое-кто еще держится, цепляется, бодрится...
– Но Коля вот не сошел! – подмигнула мне Людмила.
– И Коля сошел, – обронил Еремей негромко, будто про себя.
– Не надо, Еремей, – сказал я. – Не надо.
– Почему? – живо спросил он. – Ты обиделся? – Он улыбнулся широко, неуязвимо. Удар нанесен, теперь он может облегченно вздохнуть и смахнуть пот со лба.
– При чем тут обида?.. Скажи, чем ты займешься, когда я уйду?
