Но благодушествовать не стоило: песчаная буря могла закончиться столь же внезапно, как и началась.
Обидно было возвращаться назад, ведь последний километр дался мне с особым трудом – я прошел его против нарастающего ветра. Но все-таки я пополз прочь.
Отступив метров на сто, я оказался за тем самым двухрумбовым поворотом каньона и, соответственно, дороги. После этого я отважился поглядеть, как там поживают вертолеты. Но они полностью скрылись среди беснующихся химер пыльной бури. Да и потемнело – дело шло к вечеру.
Зато моя новая наблюдательная позиция позволяла видеть часть западной стены каньона. Хотя скалы казались почти отвесными, мой наметанный глаз обнаружил вполне сносный спуск. Если не считать пары неприятных мест, где придется, повиснув на руках, прыгать с высоты человеческого роста, этот спуск можно было даже признать козьей тропой – грунт на некоторых участках казался подозрительно утоптанным.
Коз, правда, на Глаголе замечено не было… Но вот курицы водились! Это наука в моем лице доказала экспериментально! И манихеи водились – если считать курицу доказательством, конечно…
Причем, хотя в каньоне ревел ветер, пыль с песком через него не несло. Вихри лохматились по кромке обрыва, но пыльные рукава мгновенно рассасывались, стоило им опуститься в каньон.
«Держу пари, это один из побочных эффектов Мути…»
Итак, у меня появился выбор.
Сейчас, под прикрытием пыльной бури, я мог убраться от вертолетов подальше. Почти безопасный вариант, но, увы, отдаляющий меня от узловой точки моего маршрута, в которой я намеревался поворачивать на восток.
Второй вариант наверняка получил бы одобрение капитан-лейтенанта Меркулова, потому что представлял собой авантюру высшей пробы. А именно: спуститься по «козьей тропе» в каньон и, борясь с губительным воздействием густой Мути (либо безосновательно надеясь на то, что попадется слой с нормальным давлением), обойти стоянку вертолетов по берегу Стикса.
Ну а затем, как обычно, действовать по обстоятельствам. Если условия внизу окажутся сносными, я пойду по дну каньона и дальше. Если Муть начнет доставать – километра через полтора-два придется искать выход из каньона наверх. Главный риск заключался во втором «если», потому что можно было ведь и не вылезти, потеряв сознание от повышенного давления и тихонечко отдав концы.
Так что же выбрать? К черту все – и драпать назад, на юг? Или снова же к черту все – и вперед, на север, в объятия смертельной опасности?
