Мячом овладел Климко; он вывел его за штрафную площадку, но, не имея возможности передать кому-нибудь из своих (Баланда, Тюрин и другие склонились над Коржем), сильной поперечной передачей послал его снова выходившему на поле Кузенко. Однако Иван не успел к мячу, перехваченному правым крайним «Люфтваффе».
Судья приказал резким взмахом руки вынести Коржа с поля. Но тот видел, что его товарищи, несмотря на травмы, продолжают игру. Он встал, пошатываясь, сделал несколько шагов и вдруг, прихрамывая, бросился навстречу Функе и Кнопфу. Пытаясь обыграть его, Функе пустил мяч сквозь ноги Коржа, а сам стал обходить справа. Корж, однако, был достаточно опытным игроком и разгадал маневр немца — он успел перехватить мяч и передать подоспевшему Тюрину.
— Молодец Корж! — подумал Русевич.
Но судья неожиданно назначил штрафной. За что — этого никто не мог понять.
Киевляне образовали у своих ворот «стенку». Русевич метался, как в клетке, пытаясь найти в этой живой стене просвет, чтобы по движениям игрока определить направление удара. Он махал рукой, прося дать ему мало-мальский обзор, но все стояли к нему спиной — и в ту секунду, когда раздался свисток, он увидел мяч уже в сетке ворот…
Стадион затаился. В ложе военного духового оркестра вдруг вскочил капельмейстер, юркий, лысый человечек, и вскинул палочку. Пять или шесть раз оркестр исполнил туш. Над офицерским сектором еще долго неслись восторженные крики. Губные гармоники невпопад трубили фашистский марш «Хорст Вессель». Пауль Радомский потирал от удовольствия ладони и радостно заглядывал в лицо Эрлингеру. Но оберфюррер СС был мрачен.
— Я приехал смотреть матч, — сказал он. — Однако я присутствую на советской демонстрации. Да, это откровенная и смелая демонстрация против нас! Кажется, господин Радомский, из вашей затеи ничего не выйдет…
Не пытаясь скрыть радость, судья властным жестом указал на центр поля. Русевич с озлоблением выбросил мяч, и до его слуха донесся дружный возглас:
— Снимите с киевлян кандалы!
Трижды над стадионом прогремела эта фраза, и Русевич подумал, что, в сущности, она целиком соответствовала действительности: в истории мирового спорта это был, очевидно, единственный матч, когда одна из команд, по сути дела, вела игру в кандалах.
По-видимому, смысл фразы немцы не сразу поняли, так как игра продолжалась. Но вот к левым секторам промаршировала цепь полицейских с собаками. Диктор приказал через репродуктор прекратить игру.
