— Надеюсь, вам известно, как следует ответить на приветствие «Люфтваффе»? Это национальная команда Райха, и ее приветствуют словами «хайль Гитлер». Вам следовало бы заранее прорепетировать торжественную часть.
— Для нас это новость, — сказал Свиридов. — Мы знаем обычное приветствие: «физкульт-ура».
Глоба поджал губы и смерил капитана взглядом:
— С этой минуты и до конца матча вы знаете то, что вам приказывает судья. Не вздумайте мудрить — это распоряжение свыше.
Он повернулся на каблуках и вышел, оставив открытой дверь.
— Еще одна болячка! — растерянно сказал Баланда.
Климко оттеснил его плечом, ближе протиснулся к Свиридову:
— Но ведь мы-то в подданство Райха не перешли!
— Тебя не спрашивали, — усмехнулся Корж. — Просто тебя в это подданство записали. Все это, я думаю, не так уж важно.
Климко резко обернулся и задышал прямо в лицо Коржу:
— Не важно?! С каких это пор? У нас есть свое, привычное «физкульт-ура».
— «Физкульт-ура» — тоже приветствие. Так или иначе, а ты будешь приветствовать их команду, — невозмутимо заметил Корж.
— Я буду приветствовать киевлян, — упрямо сказал Алеша — Они на трибунах. Я к ним обернусь…
— Ну и молодчина Лешка — радостно воскликнул Кузенко. — Вот вам и выход из положения. А ведь правда, Леша, у тебя сгоряча это вырвалось? Ты и сам такого выхода не ожидал?
«— Неужели, — думал Русевич, — Корж мог бы приветствовать всю эту банду их девизом, столь ненавистным и ни всех честных людей?»
…Но вот капитан «Люфтваффе» взмахнул рукой, и его команда трижды прокричала «хайль».
Теперь она ждала ответа. Какие-то мгновения над стадионом стояла звенящая тишина. В этой тишине Русевич расслышал негромкий отчетливый голос Свиридова:
— Раз… два… три!
Спортсмены Киева обернулись к трибунам. Это быт четкий оборот всего строя, словно по команде «кругом». Троекратно повторенное, над стадионом пронеслось:
— Физкульт-ура! Физкульт-ура! Физкульт-ура!
Прокатился гром аплодисментов, а с крайней трибуны дружные голоса слаженно, отчетливо прокричали:
— Мо-лод-цы, хлоп-цы!
По-прежнему торжественный и бесстрастный Глоба с усмешкой взглянул на Свиридова.
— Вы пожалеете об этом, капитан...
Ожидая сигнала судьи, игроки оценивающе поглядывали друг на друга. Но судья медлил. Держа перед собою хронометр, он выжидал какую-то известную ему секунду. Он слишком медлил, и с трибун уже донеслись нетерпеливые голоса.
Неожиданно и резко шум на трибунах стих, словно откатываясь к самым дальним секторам стадиона. Удивленный несколько странным поведением судьи, Русевич заметил, что Глоба поглядывает в сторону центральных трибун. Николай обернулся. Уже миновав беговую дорожку, к центру поля спешила стройная, яркая блондинка с огромным букетом цветов. Платье на ней было таким же цветистым и ярким, как букет, и шелк его переливался на солнце.
