Свиридов возразил:
— Других маек у нас нет.
— Вы должны были заявить об этом раньше.
— Кому заявить? Кто бы позаботился о новой форме?
Судья только развел руками, вздохнул и поспешил на поле.
Разминувшись с ним на какие-то секунды, в раздевалку вбежал Корж.
— Ой, братцы мои, чуть было не опоздал! Где моя «роба»?
Васька подал ему комплект формы и уже не раз побывавшие в боях бутсы. Чувствуя на себе внимательные взгляды товарищей, Корж стал быстро одеваться.
— Ничего, обойдусь и без разминки! — приговаривал он, в тоне его голоса угадывалась попытка оправдаться перед товарищами.
Красная футболка, которую Корж лишь теперь развернул, заметно смутила его, но, решительно тряхнув головой, он надел ее, хотя руки его дрожали.
Протяжный свисток судьи вызвал команды на поле. Извиваясь рассчитанной змейкой, команда «Люфтваффе» выбежала первой. Из офицерских лож донеслись аплодисменты, и многие военные встали. Но стадион, это огромное окружие трибун, заполненное пестрой человеческой массой, оставался безмолвным.
Какой-то эсесовец в несколько прыжков пересек беговую дорожку, выпрямился, поднял кулак и во все горло заорал фашистское приветствие. С трибун ему откликнулись разрозненные голоса. Кто-то пронзительно свистнул. Эсесовец повернулся и побрел к своей скамье.
Команда киевлян выходила на поле неторопливо. В этой едва уловимой медлительности болельщики определили скрытое пренебрежение к противнику: мол, не большие паны — подождут. Но от границы поля футболисты дружно и быстро перебежали к центру и также встали полукругом.
Стадион загремел, загрохотал, словно обрушились трибуны. Судья многозначительно переглянулся со своими помощниками и удивленно пожал плечами.
Русевич взглянул на центральную ложу и меж генеральских мундиров, среди важно восседавших фигур приметился ему рыжеватый толстяк, по-видимому темпераментный болельщик. Вскочив со скамьи, он грозил кому-то кулаком. Толстяк показался Николаю очень потешным.
Русевич не знал, что это и был Пауль Радомский…
Команды встретились, и стадион, эта живая, многоликая громадина, затаился. Удивительно долго тянулась минута напряженной тишины. Русевич невольно подумал о том, что на трибунах, возможно, знают о последнем распоряжении судьи. Впрочем, откуда бы им знать? Правда, слухи на стадионе распространяются молниеносно и предстоял необычный матч, но все же после того, как спортсмены покинули раздевалку, времени прошло слишком мало.
Глоба наведался в раздевалку киевской команды перед самым выходом ее на поле Торжественный и неприступный, он холодно взглянул на Свиридова и строго спросил:
