Томас не спрашивал, куда опоздал его шеф, что смог бы сделать Радомский, окажись он поближе к гостинице. А Пауль увлеченно рассуждал вслух: счастливая ли судьба его бережет, незримая длань Святого Франциска или простая осторожность, которой он никогда не пренебрегал? Скорее конечно, осторожность: еще в Германии кое от кого он слышал, что немецкие штабы, склады вооружения и целые воинские подразделения, размещавшиеся в гостиницах в общественных учреждениях и школах этой страны, уже не раз взлетали на воздух. Поэтому использовать свой ордер он не спешил, а подыскал уютный особняк с мирной вывеской «Детский сад».
— Мне кажется, Томас, — продолжал шеф, — и в этой дикой стране мы устроились не плохо. Кстати, можешь докушать сливки. Не забудь половину оставить Рексу… Как тебе нравится местный климат, город, река?
— Мой бог, здесь почти, как в Гамбурге!
— Дурак, здесь лучше… Ну, а женщины?
— Скажу вам прямо и честно, — бормотал денщик, думая и заботясь лишь об одном, как бы вернее угодить ответом капризному шефу, — да, прямо скажу: есть даже похлеще наших…
— Что значит «похлеще»? Ты окончательно рехнулся, — неожиданно рассвирепел Радомский.
— Я хотел сказать, — оправдывался денщик, все больше робея, — что интересные тоже встречаются…
Меняя тему разговора, Пауль спрашивал:
— Кажется, я приказывал отыскать биллиардный стол? Я не могу без спорта…
— Поверьте, мой шеф, я обыскал весь город…
— Опять «обыскал весь город»! Я поручу это Гедике.
— Нет-нет, я найду! Говорят, в «Континентале» был отличный биллиард…
— Забудь это слово — «Континенталь»! Проклятая гостиница! Сколько она стоила нам жизней. Но, впрочем, с кем же здесь играть? Тебя я разобью в две минуты.
— Так точно, мой шеф…
— Гедике — просто корова, он и кия не умеет держать…
— С вами никто не рискнет помериться!
— А вдруг среди лагерников найдутся биллиардисты? Кто у меня выиграет — могу продлить жизнь, кто проиграет — сам пусть лезет в петлю. Да, знаешь, в Гамбурге был молодчик Вилли Штраус. Ездил на «гастроли». Король! И как я его обставил, как осмеял…
Пауль Радомский считал себя завзятым спортсменом.
В пору молодости он пытался выступать на ринге, но уже в первом матче ему своротили челюсть. Потом он играл в футбол, но за неповоротливость его изгнали с поля. Все же он остался в списках гамбургского футбольного клуба и считал себя большим знатоком этого вида спорта.
Переключившись на биллиард, он достиг значительных успехов, так как ежедневно по три-четыре часа тренировался под наблюдением известного мастера.
