Меня хочешь?
Много твоих родственников, некоторых я даже не знаю, но мне не обязательно их знать. Отец твой, как всегда, скован и не даёт воли эмоциям. На его щеках ни слезинки, впрочем, как и на моих. В этом мы с ним похожи— в тайной истерике. А мать твоя не отходит от тебя. Она вся в слезах. Никогда не думала, что её любовь к тебе так сильна. Одна из ваших родственниц помогает ей стоять.
Я поодаль ото всех. Мне кажется, что все эти люди не нужны. Должны быть только я и ты. Они занимают слишком много пространства рядом с тобой. Люди подходят к гробу, и каждый целует твоё лицо, так же, как каждый из наших друзей расписывался в бумажке, только сейчас каждый оставляет на тебе отпечаток своих губ. Я подхожу последняя — завершающая печать — наклоняюсь к тебе совсем белой и прикасаюсь губами к твоим холодным губам. Они неживые. Несмотря на солнце, я покрываюсь мурашками и мгновенно замерзаю. Я вожу языком по твоим губам. Хочу целовать тебя глубоко и долго, но не могу проникнуть внутрь — зубы сжаты очень сильно — мой язык не в силах с ними справится. Я дышу так тяжело, что мне кажется, я не устою на ногах. Новые туфли жмут. В них набралось много кладбищенского песка. Песок между пальцев, под пяткой — везде. Он жутко натирает. Из-за уважения к мёртвым или просто из-за лени и бессилия я не могу снять туфли.
Наверное, в тот момент я сошла с ума, так как, если бы была во здравии, я никогда бы не позволила предать твой гроб или тебя земле (не имеет значения, теперь вы — ты и гроб — это единое целое). Несколько мужчин опускают «вас». Я сдержанно стою и наблюдаю за происходящим, за тем, как мать надрывается, отец молчит, люди выпивают.
Всё это напоминает сцену из какого-то печального фильма, который мне не захотелось досматривать. Я нажала на кнопку пульта и сменила картинку на экране.
Но сейчас у меня под рукой только носовой платок, на котором нет кнопок.
Кружится голова. Уходите все отсюда! Дайте мне свободу от вас! Дайте свободу моей боли!
Тебя закапывают. «Украшают» твою могилу мёртвыми цветами— конечный штрих.
На кладбище безмерно много комаров. Они садятся на меня и питаются моей кровью. Я не замечаю их. Я замечаю только то, что тебя уже нет на поверхности земли.
Твои похороны.
Твои состоявшиеся похороны.
Девушка снова делает паузу. Я понимаю, что она даёт мне время воспринять информацию.
Я слушаю, и я знаю, что я — жива.
3. Наконец все забираются в мини-автобус, что бы ехать «праздновать» (или «отмечать») твои похороны. Все едут провожать тебя в последний путь, набивая свои желудки едой. Только я никак не могу увидеть связи между нашей пищеварительной системой и твоей смертью. Где-то заказан стол с яствами, но вряд ли там есть тарелка для меня. И даже если бы она была, я предпочла бы разбить её, нежели положить в неё салат «оливье» и съесть за твою смерть.
